Как старец, которого Иван пробил куском арматуры из Бьянки только и делал, что успевал создавать невидимые преграды, подстраховывая своих товарищей.
Как тощая и высокая фигура в балахоне создавала какие-то другие зеленые вспышки, поражавшие зверей одну за другой, отчего их шерсть вспыхивала, а мелкий зверь падал замертво.
И как двое оставшихся магов размахивали руками, создавая порывы ветра или воздушные лезвия, что секли бешеных жителей леса, как капусту.
Но как бы они не старались — меньше зверья не становилось. На ум пришла картина из моего времени из одной видеоигры, где четверо людей переживали зомби-апокалипсис и отстреливались на вершине какой-то стены от бесконечной оравы восставших мертвецов, что лезли по отвесной стене к ним друг по другу.
На короткий момент времени я заметил, что старик поймал мгновение и посмотрел мне прямо в глаза. Я не видел, чтобы его губы шевелились, но отчетливо услышал одну мысль:
«Это не конец».
— Саша, быстрее! — крикнул Иван, спускаясь по валу, стараясь не свалиться. — Или тебе хочется присоединиться к их развлечениям?
Я развернулся и, хватаясь за кроны деревьев, стал спускаться вниз.
Нет, принимать участия в игре «plants vs zombie» мне однозначно не хотелось.
Глава 6
ГЛАВА 6
Двигались быстро несмотря на крутой склон. Основной проблемой было вести лошадей, которые то и дело громко ржали и сопротивлялись спускаться вниз по прямой, но так как деваться было некуда, а звуки ожесточенного побоища не утихали, то, подталкиваемые инстинктом самосохранения — они шли.
Мне же было также тяжело, но несколько по иной причине: тело продолжало гудеть и плавно наливалось свинцом в каждую клеточку тела, забивая тяжестью мышцы и суставы.
Ощущение, словно я бежал кросс с самого утра и продолжал это делать несколько дней подряд безостановочно.
Когда мы спустились к подножию и пространство вокруг выровнялось — возникло непреодолимое желание присесть и отдышаться, но останавливаться было нельзя, потому что позади нас, буквально совсем под боком все еще творилось неладное в виде продолжавшейся битвы насмерть между группой похитителей племянницы Долгорукова и дикими существами этого леса.
— Господи… выбрались, — раздался чей-то голос по правую руку от меня. — Даже не верится.
— Еще не выбрались, — ответил я, привалившись к дереву всем телом, потому что сил не было даже банально стоять без поддержки.
— Он прав, — подтвердил Иван, тяжело дыша. — Не останавливаемся, — отдал он команду своим людям.
— Барон, возьмешь к себе? — обратился ко запыхавшийся Руслан, который продолжал держать девицу на одном плече, а второй рукой придерживать свою кобылу за уздцы. От напряжения вены не вздулись на его шее и лбу, словно канаты, а кожа покраснела, будто бы он несколько часов сидел в горячей паркой сауне.
— Ты просто самый легкий, Саш, — уточнил за него Иван. — Лошадям тяжело возить по двое.
Ну, что тут скажешь? Ситуация требовала идти на любые меры, чтобы мы могли как можно быстрее отойти от злополучного места подальше и встать на ночлег.
— Помогите подсадить ко мне, — сказал я, цепляясь остатками сил за седло, сунув ногу в стремя и взбираясь на животное.
Иван с Русланом усадили Маргариту Долгорукову в беспамятстве спереди меня, чтобы я мог хоть как-то худо-бедно ее придерживать и видеть. Была идея, конечно, уложить ее животом кобыле на круп, но не дай бог очнется, начнет орать, так и лошадь спугнуть недолго, отчего та встанет на дыбы и опрокинет нас обоих.
А получить железной подковой прямо в грудину или тем более в голову мне совершенно не хотелось, потому что ни к чему хорошему это не приводило, как показала практика из жизни в средневековье.
Видел я как-то раз, как по улицам тянули бедолагу, которому конь саданул копытом прямо аккурат по центру грудной клетки. Так след остался, словно приложили раскаленным куском металла. А сколько ребер было сломано мне и представить страшно.
Поэтому усадили девушку ко мне на лошадь и дальше двинулись рысью по густому лесу.
Двигались прямо, стараясь никуда не сворачивать и придерживаться одного маршрута, хотя лично мне ориентироваться было тяжело насколько сильно мы отходили влево или вправо относительно первой точки, как только холм старого города скрылся из виду.
Не могу назвать себя топографическим кретином, но лес — моя слабость. Отчасти еще и потому, что я был ребенком каменных джунглей, который способен сориентироваться на новой местности родного города, где никогда не был, потому что-то по названиям улиц можно прикинуть, то от главной трассы оттолкнуться и пойти к центру. А на крайний случай — спросить у прохожих.