Огненным шаром оно зародилось в районе солнечного сплетения и очень быстро стало заполнять меня оттуда, расползаясь, как кусочек масла на сковороде, во все стороны.
Я сделаю невозможное, чтобы спасти этих людей, потому что они сделали для меня тоже самое: отринули страхи, доверили собственные тела и души вопреки здравому рассудку. Это значит, что я им обязан не меньшим и даже стократ большим.
Из всех оставшихся сил, из всей злобы, воли и потребности, что дала мне сил на последний импульс — я дернул рукой.
Ноль.
Шершавость. Прохладная поверхность камня ощущалась абсолютно настоящей. Мир перед глазами стал привычным, а камень-руна болтался в воздухе, слегка покачиваясь, как маятник из стороны в сторону, будто это не он мгновение назад вращался со скоростью турбины Боинга во время полета.
Резонирующий голос в голове обратился ко мне так внезапно, что я чуть не подпрыгнул на месте.
— Здравствуй, Александр.
Глава 15
ГЛАВА 15
— Кто ты?
Вопрос родился сам собой и соскочил с моих губ быстрее, чем я успел сообразить.
— Интереснее спросить: «кто ты», — ответил голос в пустоте, владельца которого я не видел, как бы не старался скосить взгляд и поймать силуэт, который мог бы прятаться где-то в стороне.
— Ты и так знаешь кто я, раз обращаешься ко мне по имени, — парировал я. — Покажись. Не веди себя, как трус.
— Я уже перед тобой, — снова ответил голос. — Я вокруг тебя. Я внутри тебя.
Что это значит? Бред какой-то.
— Почему же бред? — спросил голос. Я бы сказал, что он удивился, но на самом деле это было не так. Почти каждое слово, каждая буква были абсолютно пресными, словно их читал робот. Ни единой капли эмоции не слышалось в предложениях.
Но не это было главным вопросом, а как он или она, или оно прочло мои мысли в голове?
— Очень просто. Я и есть твоя голова. Вернее, часть твоего мозга.
— Имплант? — удивился я.
— Можешь назвать и так. У каждого поколения людей для нас были свои наименования. Ты и твои сородичи именовали меня «имплантом». Много сотен лет назад другие народы — «сигилем». Теперь же зовут «рунами».
Я нахмурился.
— Что ты имеешь ввиду?
— Думай, Александр. У тебя великолепный мозг, который прекрасно справляется с такими задачами.
— У меня нет времени на эти игры! — протестовал я.
Терпению пришел конец, потому что я и так застрял внутри своего сознания, подвластный Шепоту и с горем пополам добрался до камня, о котором подмечал Скворцов. А теперь какой-то голос решил устроить поиграть со мной в угадайку, что было очень некстати.
— Можешь не переживать, — продолжал голос. — Время здесь течет иначе, чем в физическом мире, так что не торопись. У тебя есть возможность хорошенечко подумать и проанализировать сказанное мной.
— Ты ничего толком не сказал.
— Я сказал достаточно, — тут же отозвался голос, чуть ли не перебив меня. — Ты устал, взволнован и измучен как физически и морально. Но ты все еще способен размышлять логично, как и всегда ранее. Не спеши, я подожду.
Я вздохнул.
Хорошо, если это действительно правда и время течет здесь иначе… хотя, что это значит? Оно может течь здесь бесконечно медленно, а снаружи все уже закончилось и прямо сейчас моя голове отрубленная лежит на земле, а мозг продолжает работать, пока не кончится кислород, но происходить это может бесконечно длительный отрезок времени.
Или напротив, здесь все происходит со скоростью близкой к скорости света…
— Второе, — удовлетворительно подсказал голос.
— Зачем ты помогаешь мне? Ты же хотел, чтобы я подумал.
— Ты все равно задал бы мне этот вопрос. Я знаю.
Я хотел его задать, это факт. Но это желание зародилось во мне лишь на долю секунды, пока я размышлял, как он успел его прочитать?
— Тепло, Александр. Тепло. Проанализируй все, что я сказал еще раз. С самого начала.
Я присел на корточки, после чего развернулся и привалился спиной к руне, ощущая прохладу камня затылком.
Он сказал, что и есть часть моей головы. И сам же подтвердил, что фактически является имплантом, но это нереально. Невозможно. Имплант не может общаться ни при каких раскладах. В тот день, когда мне его вживили, искусственный интеллект существовал, но только на своей ранней стадии. Он неспособен был даже вменяемо ответить на самые простые вопросы, путался и терять нить разговора.
Но видел ли я когда-нибудь этот имплант своими глазами? Нет. Я точно помню, что мне его не показывали ни разу за все время. Даже чертежей толком не дали рассмотреть, когда я попросил.