По-хорошему их следовало убить, потому что они покусились на наши жизни. Я поднял голову, щуря глаза от поднявшегося солнца. Высоко в небе над нами продолжали кружить огромные крылатые существа, отдаленно напоминавшие птиц.
Можно было бы с ними сделать то, что они проделали с Ритой: заковать в кандалы и отвести к монарху и передать под суд, но от одной только мысли, что нам придется следить за каждым их шагом мне становилось тошно.
Да и попробуй уследи за такой грудой мяса, как тот здоровяк. Я уверен, что даже, если бы мы его заковали в железные оковы, то это особо ничего бы не решило, вздумай он сбежать.
На мгновение я пожалел, что мое спонтанное возгорание закончилось так быстро и ярость угасла, ведь я мог бы избавить нас и от этих… назвать их «людьми» язык не поворачивался. Но и марать руки об них тоже не хотелось.
— Плевать на них, — сказал я. — Сомневаюсь, что они скоро проснутся и успеют догнать нас после того, что случилось. Они едва стояли на ногах, когда сюда пришли, а без еды и воды им конец наступит быстрее, чем мы думаем. Тем более, что пускай источник Шепота и уничтожен, но местные твари никуда еще не делись.
— И то верно, — кивнул Иван.
— Пойдем тем путем, как и планировали с самого начала.
Не мешкая, караван сдвинулся с места и пошел вдоль набережной, затем ко второму мосту и к старой трассе, по которой мы сможем выйти в земли, что принадлежали монарху Долгорукову.
Местная мутировавшая фауна смогла меня удивить. Помимо ужасных чудовищ с шипастыми спинами, торчащими из надорванной кожи спины, были двухголовые крысы с тремя хвостами, задорно плавающие в реке, пятилапые псы, лениво таскающиеся в переулках и коты размером с добротную рысь, вот только окрасом и повадками — самые обычные уличные.
Все они наблюдали за нами с ленцой и без интереса и тому было одно логичное объяснение: звери не знали, кто мы. Не знали, что человек — опасное существо.
Каждая тварь, обитавшая в этом городе, которой наш отряд попадался на глаза, воспринимала нас, как чужую стаю, что брела по своим делам. И, к нашему счастью, никто не удумал напасть. До моста добрались без приключений, а затем, медленно огибая ржавые остовы автомобилей и баррикады, покинули город, выйдя на трассу.
Деревья вновь заполнили собой пространство по обе стороны от меня, перекрывая горизонт. Краем глаза я заметил какое-то движение и скосил взгляд. На мгновение, лишь на одно малюсенькое мгновение, мне показалось, что я заметил олений череп среди ровных стволов вековых сосен.
Я хмыкнул.
Почудилось, наверное.
Но если это правда, то…
— Спасибо, — негромко сказал я сам себе под нос.
— Что? — спросил Маргарита, шагавшая ехавшая рядом на лошади с одним из спасенных.
Я покачал головой.
— Ничего, мысли в слух. Как твое самочувствие?
Старый центр был безлюдным местом уже многие-многие годы. Достопримечательности забыты, памятники заброшены или разрушены. Старые храмы, мечети и церкви заняты птицами, крысами и иными существами, которые если и веруют в высшие силы, то явно не в те, в которые когда-то здесь верили люди.
Освобожденная от гнета магического давления территория стала оживать. Существа покидали свои норы без лишней оглядки, не веря в то, что чувствуют. Свобода. Странное чувство для тех, кто жил в месте, где всегда можно было найти пропитание, но приходилось мириться с темной магией.
И местные падальщики не были исключением.
Когда стая прямоходящих животных покинула площадь, тройка птиц стала снижаться, пока не приземлились на кусок стены. Они продолжали наблюдение за телами в течении получаса, чтобы убедиться, что угрозы ждать неоткуда. Ни от других животных, которые должны были подойти попробовать на вкус что-то свежее, ни от самих тел, которые могли притворяться, чтобы подманить падальщиков к себе поближе.
Но они не шевелились.
Вспорхнув крыльями, один из стервятников приземлился на землю примерно в двух метрах от огромной кучи мяса, от которой все еще веяло теплом. Птице показалось странным, что дохлятина, которая лежала уже продолжительный промежуток времени все еще хранила температуру, но голодный желудок так и требовал подойти ближе и оторвать лакомый кусочек.
Прыжок. Еще прыжок.
Новый шелест крыльев. Это сородичи сорвались с отвесной стены и приземлились неподалеку, настороженно наблюдая за смелым собратом.
Прыжок. Шажок.
Здоровенная рука метнулась с такой скоростью, что ни одно существо не успело бы среагировать. Падальщик замахал крыльями, попыталься закричать, но ему не удалось. Из длинной голой шеи вырвалось лишь сдавленное хрипение и ничего больше. Впившись крючковатыми когтями в предплечье и проткнув кожу, птица пахала крыльями в надежде вырваться. Ее сердце билось во весь опор, но результата не было.