Испуганные сородичи в тот же миг взмахнули крыльями и поднялись в воздух, устремляясь подальше от опасности.
Глупец, подумали они, надо было подождать еще. Но было поздно.
Резким движением запястья мужчина свернул шею падальщику. Хруст позвонков негромко прокатился по площади, после чего хлопки крыльев утихли, а ламы твари обмякли и повисли в воздухе.
— Отличная работа, — просипел старый мужчина, напоминавший скелет. — Хотя бы будет чем перекусить. Река здесь под боком. Найдем какую-нибудь посудину и вскипятим воды, не проблема.
— Почему мы их просто не убили? — спросил здоровяк.
Старец тяжело вздохнул, поднимаясь с земли и усаживаясь на зад.
— Фтанг, когда-нибудь ты поймешь, что есть время, когда машут кулаками, а есть время, когда надо переждать.
— Мы бы их уделали, — не успокаивался здоровяк. — Я бы их как вот эту курицу! — возмущался он, потрясывая дохлым стервятником.
— Не сомневаюсь, — ответил старик. — Вот только, боюсь, что за молодым бароном и его подопечными сразу ты бы не успел. У меня уже мало сил, а на Идриса вообще без слез не взглянешь. Ты как там? — спросил он, пнув мыском сапога своего худого и длинного товарища в подошву.
Тот что-то недовольно прошипел, но тоже уперся руками в землю, после чего перевалился на спину и поднял торс.
— Что дальше? — спросил Идрис. — План с добычей рунного камня провалился, его благополучно захватил барон, явно не ведая, что ему попало в руку.
— Искать другой, — отозвался старик.
— С ума сошел, К’тул? Совсем на третьей сотне лет мозги в желе превратились? Или пока сидел в заточении в собственном разуме спекся? Где мы тебе еще одну Дикую Руну возьмем в ближайших трехстах километрах?
— Была одна, — отозвался старик К’тул. — И ты как раз угадал, Идрис, примерно в трехстах километрах на юго-восток.
Долговязый мужчина тяжело вздохнул.
— Да знаю я о ней. Надеялся, что ты не знаешь.
Старец хохотнул.
— Глядите-ка, яйцо решило курицу поучить.
— К’тул, — вмешался Фтанг, — кажется у нас проблема, — сказал он, вытянув громадную руку с дохлой птицей и выставив указательный палец.
— Что? О чем ты? — спросил он, следя взглядом за пальцем, куда указал Фтанг. Его глаза уперлись в то, что он надеялся уже не увидеть. Нет, не в испепеленное тело графа Виктора Цепеша, застывшее в виде скульптуры на четвертом этаже соседнего здания.
В темном переулке между кустов покрученной бузины стоял длинный силуэт с обломанными оленьими рогами и голым черепом, испещренным кучей мелких трещин.
К’тул тяжело поднялся с земли, отряхивая рясу.
— Ладно, — прохрипел он, вставая в боевую стойку, и вытянув перед собой тощие руки, исписанные синими символами рун, — кажется нас так просто не отпустят.
Глава 18
ГЛАВА 18
Обратный путь — всегда мне казался более простым, чем путь к чему-то неизвестному. Да, естественно, что он вызывал азарт и интерес, этот путь вперед, но сейчас… сейчас не хотелось покоя.
Даже если позади осталось кромешное пекло, а впереди маячит лишь хрупкая надежда на отдых, само осознание того, что ты движешься оттуда, а не туда, меняло всё.
Воздух, еще недавно казавшийся плотным и враждебным от ментального давления Шепота, теперь был просто прохладным лесным воздухом, пахнущим прелой листвой, сырой землей и хвоей. Тишина, пришедшая на смену назойливому внутреннему гулу, поначалу оглушала своей непривычностью, но постепенно становилась бальзамом для истерзанного сознания.
Мы двигались медленно, измученно. Лошади, пережившие не меньший стресс, чем люди, шли неохотно, часто спотыкаясь на корнях и камнях, которых в этой части леса было в избытке. Мышцы ныли от усталости, сказывалась и физическая нагрузка, и нервное напряжение последних часов, да и просто многодневный переход давал о себе знать.
Но главным грузом, замедлявшим наше продвижение, были не рюкзаки и не собственная усталость. Это были они — девять человек, вырванных из ментального плена Дикой Руны. Теперь же их ждал долгий процесс восстановления.
Мое решение вернуться в тот злополучный городок, где мы впервые встретились с Цепешем, многим показалось безумием. Олег что-то ворчал про здравый смысл, Руслан качал головой, а Иша бросала на меня взгляды, полные немого укора. Но Иван, предводитель хламников, человек, потерявший и вновь обретший брата и друзей, лишь молча стиснул зубы и кивнул.