Иван молчал, но я видел, как напряжение понемногу уходит с его лица, уступая место задумчивости. Возможно, мои слова не стерли его боль, но, надеюсь, дали пищу для размышлений, помогли взглянуть на ситуацию под другим углом. Он выпрямился, крепче сжал вожжи, и в его взгляде снова появилась знакомая стальная решимость.
Мы подъехали к лечебнице — высокому, внушительному зданию из белого камня, которое резко контрастировало с более приземистыми постройками вокруг. Оно выглядело солидно, даже монументально, словно цитадель здоровья посреди хаоса и разрухи. У входа толпился народ: кто-то пришел навестить больных, кто-то ждал приема, сновали санитары в серых халатах.
Мы с Иваном осторожно вынесли Митю из повозки. Он был легок, как перышко — долгое заточение у Дикой Руны и истощение сделали свое дело. Занесли его внутрь. В холле пахло травами, карболкой и еще чем-то неуловимо больничным. Нас тут же встретила строгая женщина в белом чепце и переднике — видимо, старшая сестра или кто-то вроде того.
— Чем могу помочь? — спросила она сухо, окинув нас оценивающим взглядом с ног до головы. Наш походный вид — пыльная одежда, обветренные лица, усталость в глазах — явно не внушал ей доверия.
— Нам нужен главный врач, — сказал я ровно, стараясь придать голосу весомости. — Срочно.
Женщина поджала губы.
— Доктор занят. Очень много больных. Ожидайте или обратитесь к дежурному лекарю во втором кабинете нале…
— Семеновна, да что ж ты за человек такой! — раздался вдруг знакомый громогласный бас откуда-то сбоку. — Не видишь, кто перед тобой⁈
Мы обернулись. У стены, прислонившись к косяку двери, стоял не кто иной, как Степан Аркадьевич Разиньков, хозяин корчмы «Два Карася». Выглядел он несколько помято, видимо, заскочил сюда по своим делам или кого-то проведать.
— Степан Аркадьевич? — удивился я.
— Барон Кулибин! Иван Кречет! Храбрые мужчины, что вернулись из похода в Старый Город на далекий север!
— Ну, не такой уж и далекий, — усмехнулся я.
— Какими судьбами? — Разиньков широко улыбнулся, подходя к нам и крепко пожимая руки. — А я гляжу, знакомые всё лица!
Сестра Семеновна, услышав титул и увидев реакцию уважаемого в городе трактирщика, тут же изменилась в лице. Сухость сменилась подобострастием.
— Ваше Благородие! Простите, не признала сразу! Доктор… доктор сейчас освободится! Одну минуточку! Я мигом! — И она унеслась вглубь коридора, цокая каблуками.
«Ох, и старый лис, этот Степан, — подумал я с усмешкой. — Уже все новости знает. Слухи в этом городе распространяются быстрее чумы».
— Мог бы и не кричать на всю лечебницу про титул, — пожал я руку корчмаря в ответ.
— Да ладно, барон! Твой титул заслужен потом и кровью, а не за молоко и сало куплен. Ну, да не о том речь! Что стряслось, господа? — спросил Разиньков, понизив голос и с тревогой глядя на Митю, которого мы бережно поддерживали. — Вид у парня… нехороший.
— Долгая история, Степан Аркадьевич, — вздохнул я. — Вырвали из лап Шепота на том самом далеком севере. Вот, привезли к вашим лекарям на осмотр.
— С того самого Севера, что ли? — глаза трактирщика округлились. — Так вы… вы там взаправду были⁈ Я ж просто так брякнул! И вернулись⁈ И… людей спасли⁈ Я слышал… город гудит, но не верил, что вы зайдете так далеко!
— Как видишь, — Иван криво усмехнулся. — Вернулись. И спасли.
Степан покачал головой, цокнув языком.
— Ну, мужики… ну, герои! Искренне рад за вас! За всех!
В этот момент из коридора вышел высокий, худощавый мужчина в идеально чистом белом халате. Седые волосы аккуратно зачесаны назад, тонкие черты лица, умные, проницательные глаза за стеклами очков в тонкой оправе. Вид у него был усталый, но держался он с достоинством. Это, без сомнения, и был главный врач.
— Доктор Афанасий Захарович Бельский, — представился он, слегка кивнув. — Мне доложили… Барон Кулибин? Чем могу служить? Что с молодым человеком?
Я коротко обрисовал ситуацию: длительное нахождение в неизвестных условиях, сильное истощение, потеря сознания. Упомянул, что ментальное состояние было стабилизировано магом Скворцовым, который погрузил его в целительный сон, чтобы разум мог восстановиться.
Доктор Бельский слушал внимательно, кивая. Затем подошел к Мите, осторожно приподнял ему веки, осмотрел зрачки, прощупал пульс на шее, послушал дыхание, приложив ухо к груди.