Нужно попробовать прямо сейчас. Я сосредоточился на точке между глаз этой огромной крысы. Вложил в это желание всю свою волю, всю концентрацию. Почувствовал, как энергия начала собираться в камне, в руке, как она потекла по телу, словно электрический ток. Неприятное, покалывающее ощущение, но терпимое.
Снова это чувство. Оно бегало мурашками по коже. Ощущение, что я снова нахожусь на границе жизни и смерти. Ощущение близящейся безысходности.
Открыв глаза, я увидел, что кисть, в которой я сжимал Сердце Руны, светится. Мягкий голубоватый свет пробивался сквозь пальцы. Энергия концентрировалась, собиралась в плотный тугой комок.
Я выставил вторую руку перед собой и вытянул указательный и средний пальцы, оставляя все остальные сжатые в кулак. Эти два пальца — мушка, по которой я целился прям промеж глаз огромной твари.
Нужно. Ее. Уничтожить.
Над пальцами стал образовываться маленький голубоватый шарик.
Я направил руку в сторону матки крыс. Секунда. Две.
Хлопок, словно от преодоления звукового барьера. Дым развеялся от меня по кругу, будто я дыхнул из реактивной турбины, а синеватый шарик со скоростью молнии кинулся в стороны зверюги. Я едва успел заметить, как из ее головы густой струей брызнула кровь, словно от точного попадания снайперского выстрела.
Королева лютокрыс взревела так, что у меня заложило уши. Рев оборвался на полуслове, переходя в булькающий хрип. Огромная туша завалилась на бок, дернулась несколько раз и затихла.
Наступила тишина. Оглушительная. Лютокрысы, лишившись своей королевы, замерли. Затем одна, вторая, третья развернулись и бросились бежать прочь, к своим норам. Через мгновение все поле опустело. Остались лишь мы, дымящийся огненный барьер и трупы крыс.
Я стоял, тяжело дыша. Рука, державшая камень, дрожала. Тело снова налилось свинцовой усталостью, но на этот раз… я устоял на ногах. Контроль. Маленький шаг к контролю был сделан.
Тишина, повисшая над полем после панического бегства лютокрыс, была почти нереальной. Только треск догорающего огненного барьера да тяжелое дыхание пятерых человек нарушали ее. Хламники, опустив оружие, с недоверием смотрели то на распластанную тушу гигантской крысы, то на меня. В их глазах читался шок, смешанный с чем-то вроде благоговейного ужаса.
Иван Кречет первым нарушил молчание. Он медленно подошел ко мне, его взгляд был прикован к моей руке, в которой я все еще сжимал Сердце Руны, теперь снова ставшее просто теплым серым камнем.
— Что… что это было? — спросил он, сглотнув комок в горле и облизнув пересохшие губы.
Я разжал пальцы, пряча камень обратно в карман. Усталость наваливалась волнами, но я держался.
— Магия, — хрипло ответил я.
Руслан, Олег и Миша тоже подошли ближе, их лица выражали схожую смесь эмоций. Они видели результат, но не понимали процесса. И это было к лучшему. Пока что.
— Ты… ты убил ее? Одним… выстрелом? — пробормотал Олег, глядя на неподвижную тушу крысоматки.
— Очень хочется в это верить, — сказал я, фокусируя внимание на бело-серой шкуре, чей силуэт слегка плыл перед глазами. — Кажется, разведка планомерно перешла в зачистку.
Я аккуратно присел на корточки, громко хмыкнув. Почему-то пробивало на смех.
— Но было весело, да?
Первым хохотнул Миша.
— Смешно, до усрачки, барон! — сказал он. Перед глазами пронеслась картина, как он отважно размахивал своим клинком, прогоняя стаю лютокрыс от своих ног и отчаянно охраняя фланг ценой своей жизни.
Затем рассмеялся Олег с Русланом. Замкнул наш непонятный приступ хохотна Иван.
— Да, — сказал он, утирая слезу из-под глаза и осматривая поле, усеянное трупами крыс, затем посмотрел на зияющие в отдалении норы, из которых больше никто не показывался. Его лицо медленно разгладилось, напряжение ушло, сменившись мрачной удовлетворенностью.
— Да, барон, — он снова посмотрел на меня. — Кажется, ты только что избавил нас от серьезной головной боли. И открыл дорогу к садам.
— Если бы не вы, — тут же я напомнил своим спутникам, что в случившемся не только моя заслуга. — Ничего этого не было бы.
Иван кивнул моим словам, после чего повернулся к своим людям.