Но план должен быть. И он был. Сначала — мельница, надежная, рабочая, способная обеспечить мукой не только Хмарское, но и, возможно, часть Новгорода. Это — экономическая база. Затем, когда наладится поставка ресурсов с Севера (а я был уверен, что с Романовичем мы договоримся и этот вопрос решим), можно будет подумать и о генераторе, и о линии электропередач до города. Маленькие шаги к большой цели.
Я отложил уголек, расправил плечи, разминая затекшую спину. Чертеж был готов. Детальный, с расчетом всех узлов, размеров лопастей, передаточных механизмов. Я учел и силу течения реки, и возможные паводки, и даже тип древесины, который лучше всего подойдет для изготовления колеса и вала. Годы инженерной практики не прошли даром — даже в этих условиях, без привычных инструментов и справочников, мозг работал четко, выдавая оптимальные решения.
По привычке, выработанной за десятилетия работы в НИИ, я взял уголек и в правом нижнем углу чертежа аккуратно вывел дату и свою подпись — «А. И. Кулибин». Секунду посмотрел на ровные, почти каллиграфические буквы, и губы сами собой растянулись в усмешке.
— Старые привычки остаются даже сквозь столетия, — пробормотал я сам себе под нос, качая головой. — И это, пожалуй, неплохо. Порядок и дисциплина еще никому не вредили.
Хех, Кулибин… а свою-то фамилию совсем уж позабыл. Хотя, казалось бы, а как такое возможно? Но со старой жизнью канула и старая фамилия.
Убрав чертеж в тубус к остальным своим наработкам, я поднялся из-за стола. Пора было начинать новый день. А он обещал быть насыщенным. Урок магии со Скворцовым, работа в кузнице, решение текущих хозяйственных вопросов… И, конечно, нужно было поговорить с хламниками, проконтролировать их переезд в дом.
Я вышел во двор. Утренний воздух был свеж и бодрящ. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев, заливая поместье светом. Жизнь кипела. Крестьяне уже разошлись по своим делам: кто-то нес воду от колодца, кто-то колол дрова, женщины разводили огонь под полевой кухней, откуда уже доносился аппетитный запах готовящейся каши. Даже спасенные хламники, те, кто уже мог передвигаться, не сидели без дела — помогали, чем могли, вливаясь в общий трудовой ритм.
Скворцов ждал меня у реки, на нашем обычном месте. Маг стоял, опираясь на посох, и спокойно созерцал течение воды. Его фигура в простой серой мантии казалась неотъемлемой частью этого умиротворенного пейзажа.
— Доброго утра, мэтр, — поприветствовал я его, подходя ближе. — Не заставил себя ждать?
— И тебе доброго, барон, — он обернулся, его синие глаза внимательно осмотрели меня. — Нет, ты как раз вовремя. Солнце только начинает набирать силу, энергия мира пробуждается. Идеальное время для практики. Ну что, готов снова бросить вызов стихиям?
Я усмехнулся. «Бросить вызов стихиям» — это, конечно, сильно сказано для моих скромных попыток поднять водяной шарик. Но азарт исследователя уже проснулся.
— Готов, мэтр. Более чем.
Мы снова вошли в воду. На этот раз ледяной холод уже не казался таким шокирующим. Тело привыкло, или, может, разум научился его игнорировать, сосредотачиваясь на более важных вещах.
— Помнишь ощущения? — спросил Скворцов. — Поток. Руна. Воля.
Я кивнул, закрывая глаза. Образ сияющей руны-волны легко возник перед внутренним взором. Я сосредоточился на дыхании, стараясь поймать ту едва уловимую вибрацию энергии, что текла вместе с рекой. Вот она… Знакомое легкое покалывание, щекочущее ощущение, поднимающееся от ступней. Я зацепился за него, позволил ему наполнить себя.
Воля. Спокойная, сосредоточенная. Я вытянул руку ладонью вверх, представляя, как вода медленно поднимается, формируя шар. На этот раз я не торопился, не форсировал события. Я просто… хотел. Не приказывал, а именно хотел, чтобы это произошло. И вода снова послушалась.
Она поднималась медленнее, чем в прошлый раз, но увереннее. Я чувствовал, как она отрывается от основной массы, как моя воля удерживает ее, придает ей форму. Шар. Он был уже не таким корявым, его поверхность почти не дрожала. Он висел над моей ладонью, прозрачный, почти идеальный, переливаясь в лучах утреннего солнца.