Ария обмякла, ее стошнило на мою грудь, старик начал бить по разуму и так замученной жертвы.
— Саири, нам нужен новый шелк и одежды, лучшее, что можно найти на этом базаре.
— Цвет?
— Черный и серый, бери все, что понравится и что купила бы себе.
Старик пытался, злился, кричал, а я ждал. Должно быть, он считал себя хитрецом, что обманул наивного Калибана, который не озаботился вдумчивым составлением договора. Однако он явно не привык общаться с такими же, как он, магами крови. Нет никакой нужды тщательно прописывать все пункты, когда ты используешь договор на крови. Сам договор решит, как и что должно быть.
Они даже паруса подняли и пытались вернуться к нам, но нет, течение потихоньку несло суденышко вдаль, к горизонту. Это сработал договор, написанный кровью. Даже мастера воды заработали во всю силу, пытаясь волнами направить к нам корабль, но старика уносило за горизонт, несмотря на мучения рабыни. И вот, наконец, прозвучал дзынь, а вместе со звоном появилась связь между мной и живым существом, которое устало вдохнуло и тут же уснуло. Договор исполнен.
— Теперь я хозяин рабыни, — устало проговорил я, усмехнувшись. Не получилось у старика оставить себе контроль, не смог он и заставить меня мучиться. Хорошая попытка, Мехмеды, но нет. — Саири, отплываем.
Наш кораблик несся по волнам, весь корпус трещал по швам и, судя по всему, разыгрывалась буря. Будто море не хотело отпускать уставшую рабыню, да и обиделось оно на меня, ведь мой договор повлиял на корабль старика. Я своими глазами видел, как рядом плыли корабли, у которых даже паруса не трепались. Злилось море, но не хотело убивать, а лишь ругалось, и повод был. Море не против свершившегося, но как тут не поругать мага крови за вмешательство в морские просторы? Пусть и повлияло это лишь на один корабль старого символиста, так и море теперь влияет лишь на один кораблик, и даже не топит.
Бедные матросы были все бледны, лишь Саири попивала крепленое вино, зло посматривая на меня и рабыню, сокрытую чистым, драгоценным шелком на моей груди. Я все еще сидел с завязанными глазами.
Солнце скрылось за горизонтом, а на пристани меня уже ждал отряд, а вместе с ним и моя названная сестра, Исау.
— Кто? — кивнула на мою грудь Исау.
— Бывшая Хозяйка, с которой я спустился в башню, будучи рабом, а вышел свободным, — ответил я. Исау на службе и скрывать от неё ничего нельзя.
— Доложить, — приказала одному из воинов сестра. — Калибан Рык, пройдемте за мной, со своей ношей.
Саири сделала шаг за мной и Исау на месте развернулась к главе клана Раидзуко.
— Госпожа Раидзуко, я на службе, вы не можете следовать за мной, — холодно проговорила сквозь зубы Исау. — Пжлста.
— Я буду ждать вестей, Рык, — проговорила Саири.
— Я вам должен, очень многое.
— Деньги — пыль.
— Когда-нибудь я расскажу, сколько вам должен, и тогда, надеюсь, я смогу расплатиться и с вами, и с кланом, — проговорил я и, как можно бережнее поддерживая рабыню на груди, поклонился Саири, в их народе это ценится и объясняет глубину слов.
Я шел за Исау, пока в небе не засияла яркая луна, мы не шли к императорскому дворцу, а ходили кругами. Круг за кругом, в полной тишине под молчаливые в этот раз взоры горожан. Они уже многое узнали, хоть и прошло лишь около суток. Вдруг на крыше мелькнул силуэт Лии. Я напрягся, она показалась мне, специально обозначив свое присутствие.
— Не сейчас, Лия, не её, — прошептал я, понимая, что убийство рабыни, которую я так бережно несу и насчет которой просил о помощи у Императора, будет сладкой местью.
Лия появилась еще через три круга, она стояла посреди дороги, вымощенной серым сальником, и, посмотрев на меня, громко проговорила.
— Тебя ждут.
И тут же пропала, словно мираж. Я так и не учуял ни единого факта ее присутствия. Посодействовал на свою голову.
Ступени, дворец, коридоры, все это мелькало перед моими завязанными глазами, и вот я шел уже один. Меня лишь вели указания теневых мастеров. Вот передо мной открылась дверь, и я вошел в небольшой овальный зал, пустой, серый, безжизненный, где у дальней стены горел камин, возле которого прямо на полу сидел в роскошном золотом кимоно Император в серой, немного потрепанной чалме, которую я еще не видел.
— Положи свою ношу в середине зала и сними эту тряпку со своих глаз, — не оборачиваясь, проговорил император, и я выполнил его просьбу.
— Да-а-а-а, — протянул император, вставая с пола и отступая от камина на два шага. — Не вовремя ты со своей ношей, но когда именно это вовремя наступит, не знает никто, даже я.