— Не будет перерождения, у меня уж точно, но и ты не жди. Живи здесь и сейчас, мне сильно повезло, возможно, у миллионов людей нет такого второго шанса.
— Ты пожертвовал собой ради людей, и переродился. И если я…
— И все равно, не рассчитывай на новую жизнь, живи здесь и сейчас, — помахал я куриной ножкой перед лицом Кирсаны. — Смотри у меня, я изучал поднятие из мертвых, и даже оттуда тебя достану.
— Врешь.
— Вру, — сдался я. — Но если, не дай боги, захочешь уйти, то сперва поговори со мной.
— О чем? Ты весь свой ум первой жизни растерял, — рассмеялась Кирсана. — Неужели сможешь сказать что-то умное?
— А вы никогда ни о чем сложнее «Рык убивать, Рык в постель» и не спрашивали, госпожа преподаватель.
— Хм, среди учеников ты был самым… кхм, тихим. Сидел за столиком, поглощал знания.
— Я большой и люблю кушать. «Рык умеет бить», именно такой я нужен был Арии, и во многом настройка тела произошла через рабскую печать, через не хочу. Мое мнение тогда никого не интересовало.
— Оп, а это что? Ры-ык? — удивилась Кирсана, почувствовал через кровь мой эмоциональный всплеск. — Где твои ножи? Ария здесь?
— Успокойся, да, она в столице. Об Арии ты, наверное, знаешь от Сиры?
— Да.
— Я встретил ее на острове рабов вчера, потому и пришёл только под утро.
— Ры-ык, — тихо и угрожающе проговорила Кирсана, а ее глаза почернели.
— Успокойся, на острове рабов я купил рабыню, больше ничего не произошло.
— Не может быть, — успокоилась и побледнела Кирсана, сразу поняв, почему в начале разговора я упомянул еще один год службы. — Он снял печать, что была слишком сложной для тебя, я правильно понимаю?
— Он снял, а я даже не пытался. Там была настолько сложная система, что я не видел ни конца, ни начала. Уверен, создатели печати считали, что ее невозможно снять. Если бы я полез, то наблюдал бы, как и без того измученное тело дергается в агонии еще сильнее.
— Мехмеды.
— Возможно.
— Где сейчас Ария?
— Во дворце, сегодня ночью она убудет из империи. Я подарил ей ножи.
— Сира рассказывала про ножи и Арию, — нахмурилась Кирсана. — Круг замкнулся, забавно. Тебе нужно хоть немного поспать, тебе ведь еще ее провожать…
— Я слышу одобрение?
— Как я понимаю, то тело, о котором рассказала мне Исау, и есть твоя бывшая хозяйка, — усмехнулась Кирсана. Она и так знала о многом, но молчала, ожидая, расскажу я или нет. Уверен, сама она никогда бы не спросила про Арию. — Сира будет расстроена, но поймет, почему подруга ее так и не навестила, а ножи… Проклятый ты или нет, тебе в руки само что-нибудь да придет, не хуже тех ножей.
— Вы трое уже пришли, Сира, Рина, Кирсана, — усмехнулся я, поедая казан с пловом огромной ложкой. — Больше мне не надо.
— Согласна, вот как мне за тебя замуж выходить после рождения крохи? Бабник.
— Но-но, я обещание давал Сире.
— И с ней тебе еще придется переговорить, как сейчас со мной. То, что ты мне раскрылся, будем считать актом доверия, Князь, — усмехнулась Кирсана, зевая и прикрывая рот ладошкой. — Попробую отплатить тебе той же монетой.
— Вот уж не надо, я и так в долгах, опять.
— Мы тут с Риной уже контролируем половину специй базара, ткани закупаем кораблями, — улыбнулась мне Кирсана. — Ты не так уж и беден, Князь, но ты туп. Все сам хочешь сделать, а тем временем у тебя есть своя доля в деле Рины. А если формально, то роду Калибана вообще принадлежит, по сути, все, что есть у нас. Насчёт же меня… Ты даже не представляешь, что я готова отдать за возможность стать мамой.
— Жизнь, — ответил я, четко понимая, что она готова отдать, и посмотрел на животик Кирсаны. — Можно прикоснусь?
— Можно? Нужно! — Кирсана взяла обеими руками мою огромную ладонь и приложила к своему животу. Вот так мы и просидели пару минут в молчании, затем она отодвинула мою ладонь. — Про императора поговорим позже, а сейчас мне пора спать, иначе усну прямо здесь.
— Тебя отнести в спальню?
— Хм, очень заманчиво, — прикусила губу Кирсана. — Но знаете, князь, я откажусь, а то усну на руках, а мне еще надо обдумать услышанное.
Я отсоединил струйку крови, после чего Кирсана встала и направилась к выходу, как вдруг остановилась у двери.
— Спасибо, я ценю все, что ты делаешь, и отплачу той же монетой, — тихо прошептала девушка. — Но завтра, не сегодня.
— Я буду ждать.
— Как и мы ждали, когда ты, наконец, нам откроешься.
Меня оставили наедине с едой и, не смотря на то, что поел я как пятеро мужчин, я продолжил молча есть за десятерых. Все же последняя неделя была не из легких. Наконец закончив трапезу, я решил, что пора бы и немного поспать, но вдруг замер в коридоре по пути в спальню.