- Но это же бесценно! - воскликнул Генри, пролистав книжку, - мы должны сохранить эту книгу.
- Хотел бы я, но не получится, уже сегодня она будет предана огню. А я... земле. Хм, - он снова впал в задумчивость, но в этот раз он вдруг улыбнулся, - хотя, может еще не все потеряно.
На обложке книги была нарисована большая буква “сигма” староваальского алфавита.
- Что это значит? - спросил Генри у автора книги.
- Я не стал подписываться настоящим именем. Поэтому решил обозначиться как Сигма. Выглядит хорошо, да и звучит тоже. Очень удобно в случае чего называться буквой. Быстро писать и проговаривать. А главное, если не условился с человеком, ему будет не понятно, кто такие, ну скажем, “Йота”, “Альфа” или “Тета”.
- А можно и мне такое имя? - спросил у него Генри.
- Конечно, почему нет. Выбирай.
- Хм, ну допустим... Дельта.
- Неплохо. Приятно познакомиться, Дельта - Сигма протянул руку, и Дельта пожал её.
- Погоди, ты это слышишь? - вдруг насторожился Генри.
- Да... окружают дом. У нас есть меньше минуты. Это конец, Генри. Прости. Сейчас все или ничего. Мне понадобится твоя помощь.
***
- Дом окружили? - человек со шрамом на пол лица. Одетый в красную мантию повернулся к двум другим людям в той же одежде.
- Так точно, двое по бокам, еще один сзади. Ему не уйти, - отчитался мужчина, вооруженный тяжелым арбалетом.
- Отлично, - командир инквизиции снова обернулся к дому, после чего заговорил громким и четким голосом, - Эб Снайдер, именем инквизиции приказываю тебе покинуть свой дом и сдаться нам добровольно. Ты обвиняешься в создании еретических писаний.
Вдруг из окна послышался крик:
- Премного благодарен, что вы пришли после окончания дождя. Решили не мокнуть лишний раз. И все-таки, немного жаль, я уже успел заскучать. Сейчас выйду!
Дверь открылась и на пороге появился Эб. С ним был и Генри. Егерь держал нож у горла ребенка.
- А теперь слушайте меня, - заговорил Эб, - Только попробуйте меня взять, нож в моей руке дернется. Реакция у меня хорошая, моргнуть не успеете, как ребенок отправится к Элеосу. Вы не будете меня преследовать, и ребёнок вернется домой живым и невредимым домой уже к вечеру. А сейчас вы прикажете всем уйти с моей дороги. Ясно?
Глава отряда инквизиторов слушал всё это с улыбкой на лице. А в конце похлопал.
- Неплохая попытка, егерь, - далее он обратился к своим подчиненным, - стреляйте.
- Но ребенок, - помедлил один из них.
- К черту ребенка. Таких еще много по окрестностям ходит. Стреляйте.
- Не знаю, сэр, я это, ребенка-то узнал, - сказал не послушавшийся приказа инквизитор, после чего его командир повернулся к нему с выжидающим и недовольным видом, - пацан того... дворянский.
Услышавший это Эб обмяк и выпустил ребенка из рук. Он был поражен:
- Что? Дворянский, голубая кровь? Не может быть, Генри, - голос, которым Эб произнес эти слова, был голосом человека, которого внезапно предали.
- Эб послушай, - начал Генри умоляющим тоном. Ребенок был готов вот вот расплакаться.
Инквизитор заметил эту сцену. Он развел руками.
- Вы только поглядите, - воскликнул он, - какая тут разворачивается драма! Пацан, может расскажешь старику, кто ты? Что-то он не особо дворян любит. Ты только что подтвердил то, в чем он обвинялся несколько лет назад.
- Генри, - Эб был в отчаянии, - это правда?
Ребенок всхлипнул.
- Да, Эб. Я не бродяга. И зовут меня не Генрих Джекалман. Но я определённо Дельта. Прости меня.
Руки егеря опустились. Нож со звоном упал на мостовую. В туже секунду в грудь егеря вонзился арбалетный болт. Эб рухнул на колени. В это же время ребенок, на которого уже никто не обращал внимания, одним движением прыгнул в кусты, что находились у крыльца, после чего пробежал через задний двор и скрылся. Если бы инквизиторы хотя бы на секунду обратили на него внимание, они бы заметили, что из кустов мальчик, называвший себя Генрихом, вынырнул уже не с пустыми руками. Глава отряда, пришедшего по душу егеря, подошел к Эбу, склонившему голову. У мужчины был совершенно отсутствующий взгляд.
- Эб Снайдер, именем священной имперской инквизиции, за создание еретическим письмен, за оскорбление и попытку убийства представителя богоизбранного дворянства, я приговариваю тебя...