— Ты обещаешь, что… не сделаешь этого? — Лай был напуган. Возбуждён и напуган, что представляло собой ту ещё гремучую смесь, учитывая его характер…
— Обещаю, — мужчина снова поцеловал его в шею. — Только то, чего ты захочешь.
— Хорошо, — сдался Лайфастер, произнеся это в той же манере, с которой согласился бы на пытки — гордо и спокойно.
— Хорошо, — повторил Фео и снова приник к парню губами, словно желая добыть из него все соки.
Лай дрожал, прижимаясь к чужому телу. Он чувствовал возбуждение, охватившее в равной степени и партнёра, и его самого… парень и не заметил, как оказался лежащим на животе поперёк кровати. И пусть на нём оставалось немало одежды, Лайфастер чувствовал себя полностью беззащитным под прикосновениями наглых и беспринципных пальцев. Его пугала и поза, и тот факт, что Фео мог сделать с ним почти что угодно: по правде говоря, несмотря на все свои умения, вывернуться из-под лежащего на нём тела он бы никак не смог, и это означало для мужчины едва ли не вседозволенность.
— Смотри, — Фео обошёл кровать и продемонстрировал Лаю стеклянный пузырёк.
— Что это? — парень слегка нахмурил брови. Между ним и дверью более не было препятствий, и он мог с лёгкостью сбежать, но оставался. Пугающе осознанный выбор.
— Ох, — мужчина сел на кровать, поглаживая его крайне напряжённые плечи, — хоть ты и не фехтовальщик, вероятно, знаешь что-нибудь о силе трения?
Лайфастер густо покраснел, а в следующее мгновение содержимое банки вылилось между его ног. Он считал, это жидкость, но в действительности субстанция оказалась чем-то наподобие мёда… пальцы Фео мягко растирали её по ногам. Парень уткнулся лицом в подушку, не в силах совладать с собой, и когда в следующее мгновение ощутил нависшего над ним мужчину, нервно дёрнулся, словно собирался атаковать из этого положения.
Фео упал на кровать рядом с ним и прикрыл лицо рукой.
Они молчали и не шевелились, как будто достигли понимания и без слов, а затем Лай встал на четвереньки и осторожно подполз по кровати к своему невольному партнёру. Сложно было поверить, что этот человек, которого он знал от силы несколько дней, просто по первому слову взял и отсосал ему… и это было прекрасно. Даже больше, чем прекрасно, если уж говорить откровенно. Парень хотел бы продолжения, но его иррациональный страх не позволял этого.
— Почему ты так хочешь меня, что готов подчиняться каждому слову, принц? У тебя ведь есть все мужчины королевства, и даже те, которые любят женщин, взамен на деньги выполнят любое твоё желание, — Лай сел и окончательно избавился от брюк, которые мешали ему передвигаться.
— По той же причине, по которой фехтовальщик-девственник уступил своему низменному желанию, когда мог и дальше оставаться нетронутым, — Фео убрал руку, глядя на слегка растрёпанного парня в его постели. — Откровенность на откровенность. Скажи мне правду, и я тоже отвечу на любой вопрос.
— На любой вопрос? — повторил Лайфастер и приподнял брови.
— Тебя это настолько удивляет? — мужчина едва приподнял уголки губ. — Можем по очереди задавать вопросы. Если, конечно, я тебе хотя бы чуточку интересен.
Лай шумно вздохнул. Правда. Откровенность. Он говорил истину, только когда нужда доводила его до крайности: Ольё, например, знал обо всём, поскольку оказался рядом после большого побоища… тогда на Эл накинулись почти все члены «Креста» сразу. Это был их протест его свободе, его силе, его спокойствию, и хоть в итоге парень одолел каждого, «соратникам» удалось и хорошенько потрепать душу, и исчерпать магический запас Лайфастера. Возможно, если бы тогда ему было не шестнадцать лет, он бы справился, но вместо этого усталым голосом поведал обо всём.
О своей неправильности, о магии, струящейся в жилах, об одиночестве и о том, что желает королю смерти. Ему повезло, что Ольё был Ольё, а его идеалы до ужаса походили на мысли самого парня… и с тех пор они стали ближе, чем кто-либо.
— Спрашивай, — Лай двумя пальцами коснулся странной жидкости и принюхался. Она отдавала привкусом лекарственных трав, но не казалась какой-то… неправильной.
— Как ты связан с «Крестом»? — Фео придвинулся к нему, и внезапно чужая голова оказалась между его бёдер — шаловливый язычок слизывал остатки мази.
Прикосновения там сводили с ума. Парень нервно вцепился в чужие плечи, ощущая, что у него снова стоит, и… Фео знал, что делает. Его язык был отовсюду, порой касаясь яичек или поднимаясь к самому основанию члена — Лайфастер сцепил зубы, поскольку теперь не мог не то что отвечать, но и издавать членораздельные звуки в принципе.