Вспомнив о произошедшем, член «Креста» болезненно застонал: за провал подобной миссии (они оба знали об этом) полагалось не просто исключение. В основном, проваливших задание новичков кончали на месте, не церемонясь, — желающих вступить в особую организацию и заполучить привилегии всегда хватало.
— Мы везли пленницу, — начал несчастный. — Это девица голубых кровей, из аристократов, владеющих магией, которую наш повелитель приметил для женитьбы.
Лайфастер наигранно удивился, высоко приподняв брови:
— Для чего Его Величеству двадцать жён? Я уже не первый раз натыкаюсь на подобный конвой, и ни одна из леди не походила на настоящую кандидатку.
— Вам ли не знать, насколько король осторожен… — пленник опустил голову. — Я понятия не имею, для чего ему столько женщин, но Энн рассказывала мне, что их отводят в темницы дворца, которые расположены в отдалении от основного строения, чтобы пытать.
Парень едва кивнул, мысленно воссоздавая образ дворца у себя в голове. Подземные коридоры опоясывали всю столицу, и ни для кого не было секретом, что войти в них можно не только в грязных подворотнях, но и через королевскую резиденцию. Только вот «темницы»… в последний его визит на том месте, о котором говорил член «Креста», располагались лаборатории, в которых группа учёных работала над проектом «Зерно», суть которого — вечная и единоличная жизнь для правителя. Не удивительно, если бы обычных девиц отправляли туда, но дочерей аристократов?..
Он тряхнул головой. Следовало обсудить это с Ольё: ректор следил за ситуацией в королевстве, пока Лай занимался более тривиальными задачами вроде убийства неугодных.
— Твоя жертва не будет напрасной, — парень улыбнулся пленнику, а затем в одно движение завершил его короткую жизнь. Допрос разбойника рассказал не больше, чем общение с предыдущим членом отряда, и он стал последним в обязательном списке мертвецов на сегодня.
Лайфастер бросил тела в лесу, не особо заботясь о том, чтобы спрятать их: хотя воры редко убивали, такое случалось, если путешественники оказывали сильное сопротивление… да и тела вряд ли скоро найдут в настолько отдалённом от широких трактов месте.
Собрать всё ценное и перевернуть несколько повозок, имитируя разгром, не составило труда. Гремя золотом в мешке, парень двинулся к месту их временной стоянки: отсюда до академии был день пути, и отправиться они условились на рассвете. Ректор выписал всем троим разрешение на недельную командировку, потому беспокоиться не следовало, а торопиться — тем более.
«Лагерь» представлял собой два шалаша из веток, наскоро собранных на небольшой поляне, пепелище от костра (видимо, кто-то готовил обед) и сваленные под деревом сумки, на которых сидела уже почти что живая девица. Она была не одна: рядом ошивался маг с весьма определёнными намерениями, а Фео, сидя на траве поближе к пепелищу, обламывал маленькие веточки с палки у него в руках. Тишина и умиротворение… все устали после долгого перехода и затянувшегося сражения, занявшего едва ли не полдня, и Лай вполне понимал их.
Раздвинув ветки кустов, он, уже не скрываясь, вышел на поляну, коротко кивнул всем, бросил мешок с награбленным к остальным вещам, а затем легко запрыгнул на нижнюю широкую ветку ближайшего дерева. Его сопровождал заинтересованный взгляд Сивиса и нарочно незаинтересованная пара глаз Фео, потому пришлось объясниться:
— Я собираюсь поспать. Оставьте ночной караул на меня.
И после, не дожидаясь одобрения или негодования, Лай сцепил руки на груди и позволил разуму провалиться в сон, чтобы дать истощённому телу отдохнуть. Непереносимость магии всегда влияла подобным образом: чужая энергия накладывала особый отпечаток, и чтобы избавиться от него, следовало хорошенько выспаться… и потому парень проспал до позднего вечера, когда его разбудил запах готовящейся на костре еды.
Приоткрыв глаза, Лайфастер наблюдал. В лагере остался только Фео, который любовно ворковал над мёртвым животным, источавшим столь приятный аромат.
— Как ты? — мужчина поднял голову, явно заметив шевеление в ветвях.
— Нормально, — холодно бросил Лай, тяжело вздыхая. Сон вернул ему силы, но не желание общаться с этим человеком, который за последние сутки заделался в мамочки.
— В чём дело? — Фео оставил палку, которой переворачивал мясо над огнём, и приблизился.