***
Люблю смотреть на город ночью, но рассвет – это не мое. От лиловых, розовых, багряных, сиреневых полос у меня болит голова и страх скребет грудь. Ночь волшебна; рассвет же изгоняет бесов.
Смотрю вниз: новый дворник шаркает самодельной метлой из прутьев и веток по асфальту; деловитый кот охотится на птичку; на лавочке в кустах сирени, накрывшись с головой курткой, спит безымянный пьянчуга. Ни следа Оли. Впрочем, как и всегда.
Может, она тоже бес?
Глупая мысль, но избавиться от нее все сложнее и сложнее. Скоро в двери щелкнет замок и она воздвигнется на пороге памятником самой себе – живая, свежая, радостная. Сука!..
Я не могу избавиться от нее. Строчка из плохого фильма – такую хорошо произносить на кухне, жалуясь уже поддатому товарищу на тупую подругу. «Я не могу избавиться от нее, она же сама не выживет!» Все так. Ей некуда идти – она ночует где придется, кочует от одного дома к другому. Да и насчет выживания не все так просто.
После того, Первого Плохого Дня, случались и другие дни: иногда хуже, иногда лучше, но прежними они больше не были. Оля не отпускала меня, она привязалась ко мне, прилипла, ходила следом и смотрела из-за плеча. Со мной не дружили – только она была рядом; меня гнали – она шла за мной. Так что вскоре я повторил... эксперимент.
Я столкнул ее в колодец канализационной шахты. Сбросил вниз розовый ранец, изукрашенный мерзкими кукольными личиками, спихнул в вонючую дыру несколько досок и даже накрыл колодец брезентом.
Утром она явилась как ни в чем не бывало.
Я жег ее. Резал. Науськивал соседского бойцовского пса, подсыпал таблетки в компот, душил пояском от куртки, бечевкой, галстуком, гитарной струной. Хлорка, крысиный яд, жидкость для очистки труб. Плохих дней становилось все больше и больше.
Мы окончили школу. Мы поступили в институт на один и тот же факультет. Заметили, я говорю «мы»? Потому что в чужих глазах – да и в моих тоже – мы слились в один силуэт. Порознь нас уже и представить никто не мог, будто мы всегда были вместе. Устроились на работу, нашли хобби, женился я и вышла замуж она, развелись, а теперь продолжаем мучить друг друга.
Сегодня Плохой День. Оля опять пилит меня из-за каких-то пустяков: я даже не хочу разбираться в ее словах. Она пытается меня исправить. Улучшить.
Она думает, что любит меня, а я знаю – это обычное проклятие.
Рок. Фатум. Древнегреческая комедия, над которой обхохатываются боги, ведь это же так смешно – наблюдать за чужими муками. Смотри, смотри, как нелепо и смешно он боится! как дрожит он, устрашась возмездия! И я, вынужденный читать чужие слова, напяливаю маску, чтобы пережить еще один плохой день.
Сереет. Отступаю в комнату, падаю на разобранную постель. На темно-красной простыне сияет длинный белый волос. Значит, мне никуда не деться? Значит, все предопределено?
— Привет, Горчаков! Утро сегодня – ну просто восторг чувств! И сирень так пахнет... Я поставлю ее в банку? Вот тут, на окошке... А еще, знаешь, я видела…
От новой мысли опять просыпается паника, и страх, и предвкушение: а если в следующий раз придётся умереть кому-то другому? Кому-то, кто является мной? Тогда это будет Последний Плохой День.
Я улыбаюсь.