Новобранцы, с которыми я приехала, обнаружились за столом в самом дальнем тёмном углу, куда не падал свет от окон. Они сидели на скамьях и молча ели. Я села с самого края. Никто не смотрел на меня, но мне было всё равно. Лосось ещё оставался, а я не ела ничего, кроме нескольких краюх хлеба, последнюю неделю, пока путешествовала. Я передвигалась между городками то на повозках фермеров, то на телегах торговцев, — на чём угодно, если люди были не против попутчика. Они не брали платы, — разве что только болтали со мной — и перемещаться таким способом куда безопаснее, чем бродить там, где можно натолкнуться на воров и разбойников.
— А почему мы не сидим с ними? — темноволосый миловидный парень показал на стол, стоявший рядом с нашим.
За ним сидели такие же подростки, но одетые в облегающую серую одежду из кожи, которая застёгивалась пряжками на талии, локтях, коленях и вообще по всему телу. Они могли сойти за небесных всадников, но у них не было кос и развевающихся шёлковых шарфов. Кроме того, небесные всадники одевались во всё чёрное.
Саветт закатила глаза. Её высокомерные выходки уже казались мне забавными. По крайней мере, сущность совпадала с формой: прямо кладезь мудрости.
— Это Принятые. Они на ступень выше. Когда нам удастся приручить драконов, чтобы летать на них, мы войдём в ряды небесных всадников и тоже будем сидеть там.
Его улыбка превратилась в усмешку, когда он снова обратился к ней. Похоже, флиртовал.
— А кто это?
Он указал на другой длинный стол. Сидевшие за ним выглядели немного постарше и носили одежду коричневого цвета и один или два шёлковых шарфа. У некоторых в волосах наблюдалась коса. Я была рада, что он спрашивал. В отличие от остальных, моё детство вертелось больше вокруг того, как молоть зерно или правильно смазывать ремни для плуга, а не как всё устроено в Школе драконов.
— Это Принёсшие клятву. Они перешли на следующую ступень обучения и принесли клятву верности при дворе. Кого-то отдельно обучают за пределами школы сами небесные всадники. Драконовы чешуйки, Джаэль, твои учителя ничему не научили тебя, что ли?
— Они не умели говорить твоим мелодичным голосом, Саветт.
Она фыркнула, но её порозовевшие щёки свидетельствовали о том, что она была довольна собой.
— А те, у которых цветные шарфы? — спросила я, настолько увлечённая рассказом, что забылась.
За столом повисла тишина, а сидевшие ближе всего ко мне отвели взгляд. Саветт не отрывалась от своей тарелки, как будто ей предстояло пересказать на оценку её содержимое. Миловидный паренёк — Джаэль — заговорил после нескольких минут молчания.
— Слушай, не обижайся, но никто из нас не хочет слишком привязываться к тебе. Мы знаем, что ты погибнешь, едва только пройдёт пара уроков, и… ну, в общем… ну… — Он запнулся. Его глаза смотрели с жалостью.
— Он хочет сказать, что мы не хотим чувствовать вину за твою смерть. Тебя вообще не должно быть здесь, — резко заявила Саветт.
Я вгрызлась в свой кусок хлеба и сморгнула выступившую влагу. Их слова ранили. И они были лживы. Я не умру в первую неделю. Я им всем это докажу. Они увидят, что ошибались на мой счёт, и тогда я найду способ показать им, что их жалость нужна мне не больше их помощи.
— Это касты цветов, — ответила девочка с ярко-голубыми глазами, сидевшая рядом со мной. Слова вырвались у неё, словно она стискивала их в себе изо всех сил. — Поэтому у каждого стола свой цвет шёлковых шарфов. Они пока ещё не стали полноценными небесными всадниками (но скоро будут), однако получили одобрение своих каст, и им остаётся пройти последнее испытание.
Девчонка быстро отвела взгляд, словно боялась заразиться моей хромотой. Я хотела огрызнуться, но она оказалась единственной, кто вообще мне ответил. Наверное, не стоит совсем пренебрегать приветливостью. Неважно, что на неё не придётся особо рассчитывать. Я наклонила голову в знак благодарности и замолчала, решив наблюдать за происходящим в зале. Если я буду вынуждена рассчитывать только на свои силы, то надо узнать как можно больше, а для этого требуется постоянное наблюдение.
Идея оказалась хорошей, иначе я бы не заметила, как мастер Дантриет оторвался от рыбы и его проницательный взгляд устремился через весь зал и на несколько мгновений задержался на мне. Он не отвёл его, в отличие от всех остальных, словно ища что-то, — в этом я была уверена — пока наконец не отвернулся. Что бы он ни искал, кажется, результат его удовлетворил, а я, кое-как успокоившись, вновь принялась за еду. Мастер не отказал мне, когда увидел, что я калека. Может, он знал то, чего не знал никто, кроме меня.