- Папа... – рука опасливо отнялась от каменного плеча. - Что...
Густые русые пряди волнами лежали на полу, создавая фон побледневшему женскому лицу. Мутные глаза были широко раскрыты, направлены в потолок. Они изменились - стали цвета мертвеца. Такие же глаза Влад представлял себе, когда папа описывал ему рыб, которых ловил в детстве. Скользкие туши лежали в медном ведре с каплей воды и беспомощно открывали пасти. В этом тоже ощущалась некая схожесть: мамины губы, синие, потрескавшиеся, с каплей крови на уголке, были приоткрыты. Но больше прочего Владу запомнились пятна на шее. Четкие, ровные следы большой руки с длинными пальцами. Руки, которая обязана творить красоту.
***
- В рапорте сказано, что она умерла от удушения, - кивнул Роман. - Вина твоего отца была полностью доказана. Отпечатки, показания свидетелей, даже его личное подтверждение. Посадили на двенадцать лет, но свой срок он не отсидел, умер примерно за пару лет до выхода, верно?
- Да. Он был совсем плох.
Роман взглянул на Вампира вопросительно, с подозрением, очень быстро перебирая в голове все доступные материалы дела, но не вспомнил ничего, что намекало бы на связь Беляевых после разлуки. Преступник же был равнодушен. Прикусил губу, погрузившись в какие-то свои мысли.
- В деле есть результаты проверки на наркотики, - аккуратно начал майор, с особым вниманием отслеживая реакцию мужчины. Тот словно только этого и ждал.
- Да, я знаю, что он принимал. Порошок нашли на кухне, в его крови тоже были следы. Не трудно догадаться, что это из-за болезни.
- Начал принимать от горя?
- Не совсем, - речь Вампира ненадолго прервалась. - Он много чего сказал мне о том случае, в том числе о своих мотивах, в нашу последнюю встречу. Это было незадолго до его смерти.
- То есть? - следователь непонимающе нахмурился. - Как ты попал в тюрьму?
Влад остался доволен такой реакцией, но мало чем это показал.
- Не гоните лошадей, Роман Сергеевич. Все по порядку.
- У нас нет столько времени.
- Не бойтесь, еще пара историй и все пойдет со скоростью света, - преступник принялся отщелкивать пальцами одному ему виданную цифру. Наручники сильно сковывали широкие жесты.
- Тогда давай сразу и продолжим. Итак, следующий этап твоей жизни - детский дом.
Глава 4. Впервые втроем.
Диалог прервал громкий женский крик с улицы. Мужчины синхронно повернули головы на звук и уставились в крохотное окошко, по которому спешно замелькали чьи-то тени. Один крик сменился десятками, скандирующими незамысловатые лозунги. Пока Влад задумчиво глядел на движение за стеклом, следователь осматривал его самого. Миловидные черты лица в профиль выглядели едва ли не детскими, перебивая впечатление об ауре, которая витала вокруг Вампира. В его глазах смешалось несколько эмоций: тоска, грусть и боль, что удивило следователя больше всего. Он словно чувствовал то же, что чувствуют все эти люди и, более того, понимал, что сам является источником многих проблем. - «Извинился бы он? Хочет ли?». - Я понимаю их, - словно прочитав мысли собеседника, признался Влад. - Я тоже. Они негодуют, это нормально. - Они боятся. Только вот бояться бесполезно. Если что-то может пойти не так – оно пойдет не так. - Звучит, как очень посредственная цитата, - высказался Роман. Он чуть расслабился не понятно от чего и вытянул ноги под столом. - Это закон Мерфи. К сожалению, неизменно рабочий. Единственный плюс – «пойти не так» еще не означает «плохо». Все можно перевернуть в свою пользу. Я бы даже сказал, что это единственно правильная схема действий. - Бездействовать, а потом выворачивать сложившуюся ситуацию так, как нужно вашей братии? Занятный способ. Тогда следовало прозвать тебя не Вампиром, а Матроскиным. Есть бутерброд колбасой вниз – твой репертуар. Влад вытянул уголок губ. - Неудобно, но гораздо вкуснее. Все верно. Могу продолжить? Роман разжал кулак, направив расслабленные пальцы в сторону преступника. Тот глубоко вдохнул и, устремив взгляд в сторону протестующих напоследок, начал новый рассказ. - Первые месяца три в детском доме выдались… - молодой мужчина скривился, пытаясь найти более мягкое слово, - сложными. Говоря кратко, я был полностью разбит, все мои вещи растаскали местные дети, оставив только какие-то мелочи. Впрочем, оставили только с одной целью – чтобы было, что забрать потом. В Доме не предусматривали развлечений, так что всем приходилось заниматься этим самостоятельно. Как вы понимаете, не сказать, что вариантов было много. - У тебя ведь есть родственники. Почему они не взяли к себе? - Никому не нужна обуза. Единственной надеждой оказалась родная тетка, но у нее и своих проблем достаточно накопилось: одна тащила на себе ребенка и глубоко пожилого больного отца. Сами понимаете. Стоит отдать должное, она покупала мне какие-то вещи, подарки на праздники и отправляла деньги каждую неделю. Суммы были довольно неплохие. Ей в карман шло, конечно, больше. Мое наследство тоже. Не знаю, каким чертом. Насколько помню, изначально квартира принадлежала их с мамой родителям, но вдаваться в это нет смысла. Столько лет прошло. Ни тогда, ни сейчас, я не держу на нее зла. *** Обычный осенний день начался для Влада слишком рано. На улицы наползала розоватая утренняя дымка, когда он подскочил на постели от очередного кошмара. Мокрое тело непослушно вело, разум не спешил возвращаться в реальность. Одни и те же кадры висели перед сонными глазами, насильно заставляя ребенка вспоминать самый ужасный день его жизни. Горячая ладонь легла на грудь и сжала футболку в районе сердца, пока Влад моргал, в слепой надежде привести себя в чувство. - «Мама лежала на полу. Такая старая комната… Это не наша квартира. И папа был какой-то другой… Он радовался. Это не правда». Заснуть больше не вышло. Через несколько часов мальчик сидел на самой последней парте кабинета истории, у облезлого подоконника, покрытого белой краской, и смотрел, как за стеклом тряслись рыжие листья. Они с трудом держались на тонких ветках, словно из последних сил. Потоки поворачивали их, кружили, подкидывали, оставляя лишь на секунду, чтобы потом повторить весь круг действий. На фоне что-то говорила учительница. Она редко обращала внимание на всех ребят, и уж тем более на новенького, который для всех в этом классе был всего лишь чужаком, одним из многих приходящих и уходящих детей. Мальчишка мало думал о том вечере, когда потерял обоих родителей. Точнее, не думал вовсе. Его мысли, что странно, крутились около Тани и тех двух старшеклассников, пытавшихся отобрать ее деньги. Сколько там было? Несколько сотен? Столько стоит жизнь целой семьи? Ведь, не заступись он за Таню, те двое не поймали бы его после уроков, он не опоздал бы домой, и отец попросту не сумел бы сделать это. Влад был уверен, что папа не поступил бы так у него на глазах. Точно не стал бы. Может, если бы Таня не маячила перед ними каждую перемену… Или же, если бы просто отдала им эти деньги… Если бы он не вмешался… Если бы мама не задержалась… Если бы… Если бы, если бы, если бы, если бы, если бы, если бы, если бы, если бы, если бы, если бы, если бы, если бы, если бы… Его размышления прервал звонок с урока. Стулья и парты мигом зашевелились, подняв в воздух глухой шум: по выкрашенному деревянному полу стучали и скрипели металлические ножки мебели. Дети начали увлеченно переговариваться, игнорируя учительницу, которая не закончила объяснять новую тему. Та даже не стала ругаться по этому поводу, просто замолчала и покинула кабинет, взяв с собой лишь телефон. - Ага, я его видела сегодня утром, - две девочки говорили совсем рядом. Они сидели через проход от Влада, поэтому тот, к своему большому стыду, частенько слушал их разговоры. Раньше он такого не делал, но в последнее время абсолютно невольно стал вникать в чужие жизни и беседы. Видимо, из-за сильного одиночества. - Реально? И что, и что? - Да ничего. Это в арке было, которая переходная, ну ты поняла, рядом вот здесь. Сразу узнала его. - Опять не подошла? - В том-то и дело, что я уже подходила. Он че-то разговаривает, дружелюбный такой, улыбается, а по факту ничего дельного и не отвечает, все время темы как-то обходит. Зубы заговаривает, даже незаметно. Вторая девочка громко засмеялась. Влад от этого смеха заметно скукожился, на лицо наползла маска пренебрежения. Его действительно напрягали местные нравы: девочки казались излишне вульгарными, а мальчишки поголовно глупыми и не видящими дальше чужого кармана. - Так ты не слышала, что он с учительницей… того… С Еленой Дмитриевной? - Слышала, только мне кажется, что это не правда. Он правильный какой-то для этого. Тупость. - Да не, мне Ира рассказывала, что сама видела. - Да мало ли, кто там что сказал. Принц точно такого не сделал бы. Ну бред же, сама подумай. Ты его видела? Зачем ему какая-то тридцатилетняя старуха? - Юль, ей нет тридцати. Слова девочек вдруг притихли, оставаясь звучать где-то на фоне. Перед столом Влада возникла сбитая фигура одноклассницы. - Э, Беляев. Че сегодня отдашь? Давай только без выпендрежа. Влад нехотя поднял на нее глаза. Те все время тянулись к земле, как магнитом, держать их выше, чем ровно перед собой, казалось почти невозможным. Свет от белых ламп под потолком тут же ослепил, зас