- И принимать.
- И принимать, - подтвердил Илья. - Вы когда возле той двери стояли, в ночь нашего знакомства, я очередному торчку в туалете закладку передавал, поэтому увидел.
- Ах ты кусок дерьма, - протянул Влад почему-то с восторгом. – Я-то думал.
- Меня из-за этого и уволили, а не из-за того, что я принимал.
- Это многое объясняет. Почему не бросил, когда я тебя просил?
- Не мог. Тут такие деньги крутились, а с подобными суммами завязать невозможно.
***
- Ты снова поверил ему, - печально констатировал Роман.
- Да. Хотелось верить в людей. Если хорошо подумать, я принимал в нем все, кроме того, что он сам в себе не принимал. Странные были взаимоотношения. Ему будто нравилась моя яркая реакция. После этой беседы я подумал, может, он специально это все делал, чтобы дополучить то, чего в детстве не мог добиться.
- Ты опять смотришь слишком глубоко. Никогда не думал, что многие ситуации объясняются куда проще? Без символизма, излишней вычурности и переплетения психологических фактов. Здесь вообще все ясно, как дважды два – ему нужны были деньги, которые ты давал, чтобы продолжать сидеть на веществах. Поэтому терпел побои и унижения, не бросая.
- А может все-таки добивался внимания, - не согласился Вампир, чем вогнал Романа в ступор. – Он знал, что у него намного меньше шансов притягивать людей в своем окружении, будучи в завязке. Перестал бы пить, курить, колоться, закидываться, а у нас прямо как у подростков – если ты не делаешь что-то из этого, то добро пожаловать в ряды слабаков. Вот и все. Я не пытался разводить философию.
Глава 25. Вампир.
Роза вновь осторожно постучала в дверь. С обратной стороны, наконец, ответили.
- Войдите.
Она обернулась, чтобы посмотреть на мужа. Тот выглядел взволнованно, и не сказать, от чего конкретно: то ли из-за тихого голоса старика, то ли из-за новости, с которой они к нему шли. Не вдаваясь в детали, девушка взяла его за руку и повела за собой. Владу оставалось только повиноваться и запереть дверь, едва они оказались внутри.
Спальня главы Домино представляла собой небольшую комнату в красно-коричневых тонах. Не смотря на визуальную наполненность, мебели в ней находилось мало: массивная кровать с двумя тумбами, комод, высокий шкаф, кресло и несколько полок с книгами. Воздух, вопреки ожиданиям, был свежим и прохладным, почти стерильным. На тумбе стоял графин с водой, рядом – многочисленные пачки с лечебными препаратами и небольшое радио. Свет, идущий сквозь стеклянную балконную дверь, серым лучом врезался в тяжелую ткань балдахина. Именно за ней прятался больной мужчина.
- Папуль, здравствуй, - Роза села на стул у постели, внимательно высматривая в фигуре, прикрытой одеялом, знакомые черты.
Старик был сух, но все еще в добром расположении духа. Смотрел на дочь радостно. Когда ее ладонь коснулась его костлявой руки, сплел их вместе.
- Здравствуй, моя дорогая, - затем он заметил и зятя. – Владислав. Рад, что ты тоже зашел.
- Как вы, Михаил Леонидович? – Влад по привычке, обхватил плечи жены со спины.
- Пока еще в своем уме. Расскажите лучше, как дела у вас. Что в мире происходит? – с этим вопросом старик посмотрел на парня весьма красноречиво, намекая, что его интересуют дела. В последнее время заместитель брал все на себя и мало советовался с главой.
- Давайте вы потом это обсудите? – Роза подняла голову, цепляя внимание мужа. Тот вынужден был согласиться.
- Да, Михаил Леонидович, думаю, этот вопрос можно отложить. У нас есть для вас новости.
- Правда? Помогите-ка мне.
Влад спешно подошел к нему и, подтянув, помог сесть. Хрупкое старческое тело, казалось, почти ничего не весило.
- Благодарю, - пожилой мужчина ласково постучал помощника по предплечьям. – Делитесь.
Роза светилась от счастья прямо как в тот раз, когда сообщала эту новость впервые. Только теперь была абсолютно уверена, что увидит желаемую реакцию с первых секунд, как и полагается.
- Папуль. Ты станешь дедушкой.
Михаил Леонидович глубоко вдохнул через сухие бледные губы и расширил глаза. Влад впервые видел его таким удивленным. Не медля, он посмотрел на будущих родителей, словно не верил в сказанные слова, но сияющее лицо дочери рассеяло все сомнения.
Влад стоял в стороне. В нем упорно сидело чувство, что к этому ребенку он не имеет никакого отношения. Чужой, чей-то младенец, который почему-то будет считать его своим отцом.