Пока Раскольниковы рыдали от счастья и обнимались, ожидая прибытия нового человека в этот мир, Беляев ждал, пока момент всеобщего помешательства закончится.
Но старик вдруг поднял веки. Его зрение уже не было таким острым в силу возраста, потому он совсем немного щурился, смотря на зятя тепло и благодарно. Протянул одну ладонь, пока вторая покоилась на золотистых локонах Розы. Широкий рукав красного халата сполз к локтю, обнажая очень худую руку с дряблой смуглой кожей. Она чуть скакала в воздухе от напряжения и слабости, демонстрируя безоговорочное доверие угасающего главы. Влад посмотрел в глаза, полные искренних слез и решился протянуть свою руку в ответ. Вскоре он уже сидел на краю постели, рядом с женой, разделяя момент, который не чувствовал.
***
- С того дня, как старик узнал, что до рождения внука или внучки рукой подать – врач буквально из кожи вон лез, чтобы сохранить его в более здоровом состоянии как можно дольше. И, что удивительно, каким-то чудом у него выходило. Михаил Леонидович и по комнате иногда с моей помощью передвигался. В таких делах никого больше к себе не подпускал, даже дочь. Не хотел ее утруждать, да и слабость свою видеть не позволял. Роза же радовалась, что мы с ней проводили много времени вместе. Думаю, это беременность так на нее повлияла. Уехать можно было только под одним предлогом, сказать: «Очень важные дела по работе, милая, я скоро вернусь». Это я использовал, чтобы добраться до Стаса. В его мире можно было хотя бы немного отвлечься от радостей недоотцовства и постоянных разбирательств с полицией.
***
Влад прислонился спиной к стене, обтянутой желтым сайдингом. Рука так и тянулась в карман, где лежала пачка сигарет. Препятствием были подростки, снующие туда-сюда и словно чувствующие, что у приметного дяди в костюме есть закурить. Влад думал о том, что его ребенок, возможно, тоже станет таким. То есть, он точно станет таким – подростком. Он будет настоящим, живым человеком, который в определенный момент своей жизни повзрослеет. Начнет все понимать. Сможет ли он рассказать тому, кого привел на этот свет, что в некоторых случаях жить – такое себе удовольствие? Объяснять себя тоже придется. Сложная задача.
А еще будущий отец все чаще задумывался о другом: у его ребенка не будет ни дедушек, ни бабушек, ни дядь, ни теть. Они с Розой – единственные дети в своих семьях, и ее отец вряд ли доживет до момента, когда внук или внучка сможет его запомнить. Им с женой придется работать минимум за шестерых. Это даже заставило его начать немного беспокоиться о здравии старика.
Единственное, что Влад знал точно – этот ребенок получит все, даже любовь. Будет ли она на самом деле - не так важно. В своем отношении к еще не родившемуся члену семьи парень никак не мог определился. Он не чувствовал себя отцом. Смотрел в зеркало и видел просто себя. Это Влад. На самом деле с этой мыслью в его голове зародился очередной философский вопрос: все ли наши амплуа – это одна личность? Например, Влад-друг и Влад-начальник. А Влад-лицемер и Влад-правдолюб? Они вообще могут существовать вместе? Если да, к Владу-одиночке со временем просто добавится еще одно – Влад-отец. Это как купить очередной костюм. При противном раскладе можно притвориться, но он не хотел. Конечно, опытный обманщик со своими желаниями очень редко считался, так что все эти «не хочу» - детский лепет, который запросто можно задавить. Только вот... Он хотел любить этого ребенка, в чем и крылась главная проблема.
Амплуа – это ложь. Портить жизнь человеку, которого сам породил и за которого несешь ответственность… Кошмар наяву.
Влад поднял голову, чтобы взглянуть на Стаса. Тот болтал с ребятами, сидя за столом. Они рисовали глупые картинки цветными мелками и почему-то громко смеялись. Принц за эти пять месяцев очень изменился: набрал несколько килограмм, отрезал шевелюру и значительно посвежел. Его лицо теперь всегда было светящимся, радостным. Он словно находился на своем месте. Теперь, правда, носил не «пижаму», а светлую одежду, похожую на форму местных медработников.
- Так, собирайте мелки по коробкам и на обед, уже время, - скомандовал Стас, глянув на вход в здание. Там стояла пышнотелая дамочка, с намеком постукивающая по запястью указательным пальцем. Дети принялись неохотно наводить порядок на столе.
- А вы уедете сейчас? – поинтересовалась одна из девочек. Принц посмотрел на Беляева, который терпеливо жарился под солнцем уже почти час. На его носу висели солнечные очки, которые, в прочем, мало спасали.