Так же узнали почему на людей идёт такой ажиотаж, оказывается мы даём «энергии» на алтари в десяток больше чем воиры и являемся хорошим товаром в чёрной пустыне, как говорит Семён, нда. Во мне снова укрепилась мысль что нас сюда закинули как жертвенных баранов, только нахера вооружать и прочее… слишком много вопросов… слишком мало мозгов.
— Что делать будем? — Спросил Гриша стоя рядом со мной.
— До утра тормазнëмся тут — подумав секунд десять ответил я — Вечером соберёмся все в месте и обсудим дальнейшие действия.
— Окей.
Так мы и расположились возле озера в которое впадал ручей, до стены было метров триста. Мы собрались возле костра и готовили гречку с подземным крокодилом, благо небольшие деревья были вокруг, по вкусу норм, но лучше не нюхать, ибо запах… специфический. По тихому уже темнело.
— И так господа, заявляю со всей ответственностью, что мы в жопе! — начал я торжественно.
— А мы её вроде и не покидали как бы — ответил хмуро наш дварф.
— Ну тогда был виден свет в конце тоннеля, а сейчас темнища, говнища и вечный сумрак, у кого какие предложения?
— Знаете мысль Жилкина не была лишена смысла — сказал Даня — ну кроме каннибализма.
— Согласен с братом. — добавил Ваня.
— То есть отжать деревеньку у местных? — спросил Семён — это как то не по-людски?!
— А тащить на алтари это пиздец как благородно? — возмутился Гриша.
— Я не это имел ввиду…
— Ага, это другое вы не понимаете…
— Гриш, дай договорю… — возмущался Семён.
— Да хули договаривать…
— Гриша, помолчи, пусть Семён скажет. — говорю я.
— Да что вы меня затыкаете…
— Скажет тебе есть что предложить по делу? — спрашиваю его очень холодным тоном.
— Нет, ну…
— ТОГДА ЗАКРОЙ ЕБАЛЬНИК, — ору я но через секунд пять я успокаиваюсь — без обид Гришань, это путешествие заебало всех, не только тебя. Извини.