И все-таки, несмотря на то, что эта девушка кажется случайным человеком в нашем тамбуре, я твердо уверен, что между нами гораздо больше общего, чем просто боязнь опоздать на работу и сэкономить две минуты. Например, у нас сходятся литературные вкусы. Это я знаю точно. Книжки, которые она всегда читает по утрам, мне тоже нравятся, и я их тоже всегда с интересом читаю через ее плечо. Единственное, что меня огорчает, это то, что она, по- видимому, читает еще и на обратном пути. В результате уходит так далеко, что на следующее утро я не все понимаю.
На этот раз я огорчаюсь особенно. Вчера мы подъехали к Москве на самом интригующем месте в романе. На таких местах обычно режиссеры обрывают серии своих многосерийных телевизионных эпопей. Я, как никогда, вчера увлекся ее романом. И — на тебе! За день она ушла на девяносто страниц вперед! Неужели она читает еще и на работе? У меня было ощущение, что я пропустил самую интересную серию.
— Извините, но я не понял: судьи признали его виновным или нет? — спрашиваю я неожиданно для самого себя.
Девушка поворачивается и с удивлением смотрит на меня. Это первое выражение на ее лице за два года.
— Вы что, тоже читаете этот роман?
— А как же… Каждое утро, вместе с вами.
Она смотрит на меня хоть и снизу, но свысока словно я к ней пристаю. Потом, насколько позволяет давка первого тамбура, пожимает плечами и говорит:
— Странно… Что-то я вас здесь раньше никогда не замечала.
И она, и я, и вообще все в тамбуре знают, что это неправда. В спаянном коллективе все должны знать друг друга хотя бы в лицо.
— Ну хорошо, если не хотите отвечать, признал его суд виновным или нет, тогда давайте ездить с вами после работы тоже вместе? — Я никогда не ожидал от себя такой смелости и тем более находчивости. Да и никто в нашем тамбуре не ожидал.
— Зачем? — так же надменно спрашивает она.
— Чтобы и на обратном пути тоже вместе читать этот роман.
— К завтрашнему дню я уже закончу этот роман.
— Тем лучше, начнем новый.
Болельщики и те перестали говорить о футболе и не подавая виду, с удовольствием прислушиваются к нашему разговору. По-моему, даже проснулось несколько спящих.
Мне все время кажется, что девушке хочется улыбнуться, — настолько нелеп и глуп наш разговор. Но ей нельзя выходить из образа. Тем более в нашем тамбуре, куда она попала якобы случайно. Поэтому она продолжает разговаривать со мной свысока, надменно и коротко. Наш разговор напоминает игру в настольный теннис.
— У меня нет привычки встречаться с незнакомыми мне людьми, — сильно бьет она справа в левый, неудобный для меня угол. Но я успеваю срегировать. У меня всегда была хорошая реакция.
— А мы познакомимся. Юра.
Мяч для нее тоже неудобный, низко летит над сеткой. Ей приходится подумать прежде, чем взять его. Но она находит совершенно неожиданное для меня решение.
— Судьи признали его виновным!
Этот мяч я пропускаю. У меня еще недостаточно опыта, чтобы взять его. Я ведь начинающий игрок в настольный теннис. Один — ноль в ее пользу. И моя подача!
— Скажите, а вы когда-нибудь улыбаетесь?
Уже проснулись и остальные спящие. Настоящий матч со своими болельщиками. Еще в детстве, играя в прятки, я знал, что я азартный. Но что до такой степени, даже не предполагал. Пока мы идем по подземному переходу в метро, счет все время меняется то в ее, то в мою пользу. В метро ей, как всегда, налево. А мне, как всегда, направо. Но мне жаль прерывать встречу. Тем более что счет пошел на «больше — меньше». И я поворачиваю налево.
— Вам же совсем в другую сторону! — говорит она, спохватывается и краснеет. Мой самый сильный удар она все-таки не взяла! Теперь даже она понимает, что я понимаю, что она не в первый раз видит меня. Первый сет ею явно проигран. Но я благородно не заостряю на этом внимание. И предлагаю передышку.