Практикантки с восторгом слушали молодого респектабельного доктора, восхищенно открывая рот не только в палатах и аудиториях, но и в его приватном кабинете, снабженном, ради удобства посетительниц, не казенной смотровой кушеткой, а добротным, иностранного производства, диванчиком, накрытым, для создания непринужденной обстановки, настоящим восточным ковром, вывезенным капитаном Ладыгиным из непокоренного Афганистана.
Кастет понял, что разговор о телефонных красавицах был затеян не ради красного словца, в штанах у него что-то закопошилось, но Доктор внезапно сменил пластинку.
— Мы с тобой после Афгана так толком и не поговорили…
— Сам знаешь, то у тебя времени нет, то у меня. Потом все эти заморочки с Алесей, с разменом, знаешь — я ж почти год в гараже жил, пока эта сука размен подходящий искала…
Кастета прервал дверной звонок.
— Слесарь Чистяков по вашему приказанию явился!
Петька в армии не служил, вовремя отремонтировав военкомовскую «Волгу» и достав дефицитные в ту пору запчасти зятю какой-то шишки из штаба округа, но любил ввернуть в разговор военные словечки, а в гараже щегольнуть своей дружбой с героями-афганцами.
В одной руке слесаря Чистякова была подозрительно тяжелая, звенящая наполненным стеклом сумка, а за другую руку держалась молоденькая, слегка навеселе, девчонка, совсем не блядского, а слегка изумленного вида.
— Вот, это — водка, а это — Наташа! Ее подлые друзья ушли на футбол, для тех, кто не знает — сегодня «Зенит» на «Петровском» играет, они, понимаешь, фанаты, им, понимаешь, футбол важнее этой прелестницы! Мы, может, тоже фанаты, но совсем другого спорта.
И он сначала потряс сумкой, чтобы все насладились звуками фасованной в стеклотару водки, а потом подергал за руку Наташу, чтобы наслаждались видом прелестницы. Наташа потупилась, улыбнулась и едва не упала от Серегиного рывка к столу.
Быстро расселись, быстро выпили по первой, потом еще быстрее — по второй. Водка растворила начальную неловкость, мужики заговорили громко, наперебой, петушино красуясь перед единственной дамой. Наташа уже неприкрыто разглядывала собутыльников, потом пересела поближе к Кастету, то ли найдя его самым сексуально привлекательным, то ли, наоборот, посчитав импотентом, не способным покуситься на девичью честь, сорвать, так сказать, цветок невинности.
Друзья восприняли девичьи маневры совершенно спокойно, справедливо решив, что рожденный пить на бабу не полезет, а впереди были целая сумка водки, ночь и два полных выходных.
Сутки прошли в пьяном угаре. Кастет слабо помнил, как мужики выходили по очереди курить на кухню, наспех выпивали, не закусывая, по стакану водки и снова возвращались в комнату, где их ждала Наташка, все еще не терявшая жадную надежду, что вот сейчас ее будут трахать сразу трое. Ночь оглашалась горячими разговорами на тему взаимного уважения и мужественными хоровыми песнями, в которые вплетался сиплый девичий голосок. Утром Наташку отправили домой, а трое друзей сели за стол душевненько поговорить.
Разговоры все велись под допитие водки, открывание очередной бутылки коньяка, неспешное его смакование и обмен вкусовыми впечатлениями.
— Чувствую я, мужики, новая жизнь у меня начинается, совсем другая! — сказал Кастет. — Квартира своя теперь есть, с Алеськой на развод мы подали, через пару месяцев «КамАЗ» свой выкуплю, я ж q каждой поездки деньги за него вношу, немного уже осталось, и будет у меня своя машина — «КамАЗ» — не «мерин» какой-нибудь старый!
Кастет хитро посмотрел на Доктора. Тот ухмыльнулся, но промолчал.
— А с машиной, — продолжал воодушевившийся Кастет, — может быть, в «Суперавто» останусь, а то — на вольные хлеба, не решил еще, в общем, по-другому все теперь будет! А у меня к вам, мужики, просьба будет. Завтра мы по докторской программе оттянемся, а в понедельник я с утра — в гараж, пару дней оттуда вылезать не буду, тачку готовить, тормоза там, то се. Во вторник, в ночь, выехать хочу, недалеко, под Москву, и попутный груз будет, диспетчерша сказала, так что за неделю максимум обернусь, а вам я ключи оставлю от квартиры. Первое, чтобы ключи у вас были, мало ли что, от жены, например, заныкаться, а второе, задумка у меня есть, хочу в эту вот стену швеллер вмазать, а на него — телик поставить, я у пацана одного видел, когда в «Скипетре» служил. У него сексодром устроен, а из стены железяка торчит, и на ней телик — кайф! Железяка у него, правда, фирменная какая-то, хромированная, с причиндалами всякими, но мы — люди не гордые, и швеллером обойдемся, главное — надежно. Швеллер я притащил, на кухне лежит, стенку проверил — капитальная, несущая, толщины не знаю, но кирпича два точно будет. Оттого, слесарь Чистяков, будет у меня к тебе просьба — время будет, сделай для меня эту штуку со швеллером. У тебя, наверняка, инструмент нужный есть — перфоратор, болгарка, чего там еще понадобиться может…
— Это — будь спок! — кивнул Петька. — Инструментом укомплектован — выше головы! Сделаем, и доктора припашу, чтобы мне не скучать тут. За полдня легко управимся, правда, Док?
— Точно. Сделаем, Кастет, пока ты катаешься. Вернешься — готовь литруху надежным и верным товарищам.
— Да я для товарищей и пять литрух приготовить могу, — надулся Кастет, — что я — жаба, что ли?
И они принялись обсуждать кто, кому и когда позвонит, какой инструмент понадобится, на какой высоте лучше поместить швеллер и другие детали, слушать которые Кастету было совсем не нужно.
Поэтому он потихоньку оделся и пошел в магазин за очередной бутылкой…
Глава 3
МЕНТОВСКИЕ СОКРОВИЩА
Свободный день у обоих друзей выдался аккурат посреди недели, в среду.
Кастет, как и обещал, ушел в рейс во вторник вечером, квартира была свободна, и Петька Чистяков приехал с самого утра, предупредив жену, что будет работать у Кастета. Адреса, однако, он предусмотрительно не оставил, держа в уме возможность пользоваться при необходимости этой хатой.
А чего — думал Чистяков, раскладывая инструмент, водку и закусь, — работы — раз плюнуть. Штробу пробить, швеллер вмазать да телевизор подвесить, и все — весь день свободен, а там, глядишь, и до утра остаться можно…
Петька сел за стол, достал бутылку пива, открыл ее и принялся медленно, с наслаждением, пить, похрустывая чипсами. Хороший впереди день, спокойный, без всей этой ненужной для дела суеты, что царила обычно в автомастерской.
Богатые клиенты, приезжавшие на иномарках, требовали быстрого и немедленного обслуживания, в технике ничего не понимали, и объяснить такому кадру, что за десять минут заменить прокладку головки блока нельзя, было практически невозможно. Еще тяжелее было с пенсионерами, которые в машинах разбирались даже, по Петькиному мнению, слишком хорошо, лезли с советами, сравнивали цены на ремонт и запчасти с советскими временами, устраивая скандал из-за каждого рубля, хотя, по приказу шефа, пенсионерам и инвалидам делались значительные скидки, при дорогостоящем ремонте они иногда даже не оплачивали работу, только запчасти. Все равно после ухода очередного старичка-ветерана чувствовал себя оплеванным и непонятно в чем виноватым.
Чистяков глянул на часы, скоро и Доктор подъедет, надо хоть что-то до него сделать. Разметил место под штробу, отошел подальше, прикинул, перенес разметку левее и выше, снова отошел — нормалек!
Между делом он хлопнул полстакана водки и решительно отставил бутылку подальше от себя — работа еще впереди, поколупал ногтем стену, хмыкнул — кирпич старый, царской еще выделки, раствор, говорят, чуть ли не на яйце замешивали, но и Петька не лыком шит.
Инструмент у него был «бошевский», профессиональной серии, не для новичков деланный, которым раз в год дощечку какую просверлить надо, а для мастеров, кому с разным материалом работать доводится. Потому за успех Петька не сомневался, разве что немного дольше выйдет, но спешить особо некуда…
Протянул удлинитель, снарядил перфоратор нужным буром, проверил на холостом ходу — все путем! — и за дело. А дело простое — долби и долби себе, только перфоратор-долбилку ровно держи да не упади от перепития. И все дела!
Рассуждения эти очень Петьку обрадовали, поднажал он на перфоратор и вдруг ткнулся лицом в стену — бур провалился в какую-то полость.