Мужчина посмотрел в окно, потом перевел взгляд на соседку.
— Мадам, вы заметили? Никакой, извините, гармонии на данном перегоне не наблюдается. Ну просто никакой абсолютно гармонии.
— Да, да, вы совершенно правы,— сразу и охотно отозвалась Наталья Петровна.— В самом деле, ни капельки гармонии.
— А вы как считаете? — обратился усач к Лиде,
Лицо девушки скрыто от усача книгой. И он не видит, что на этом лице веселая и даже немножко озорная улыбка.
— Разве я посмею оспаривать вашу такую интересную и исключительно резонную мысль? — произнесла Лида, по-прежнему пряча лицо за книгой.
Оттого что лицо девушки скрыто от него, усач просто не знает, как ему реагировать на эти слова и как вообще вести себя. Он умолкает, но усы его начинают шевелиться.
Затянувшееся молчание нарушила Наталья Петровна.
— Уважаемый, вы не смогли бы помочь мне снять чемодан? — обворожительно улыбаясь, обратилась она к усачу.
— С чрезвычайным удовольствием,— обрадовался усач.— Но вам не кажется, что еще рановато?
— О нет, в самый раз.
Усач достал из багажника чемодан, поставил его рядом с Натальей Петровной. Та окинула взглядом остальные свои вещи, мысленно пересчитала их и монументально застыла.
Лида чуть не прыснула со смеху, но, закрыв рот ладонью, удержалась. Усач уловил ее движение, заерзал на месте, потом забарабанил пальцами по колену. Молчать дальше было невозможно, и он, осклабившись, снова обратился к Наталье Петровне:
— А вы знаете, вам чрезвычайно идет этот наряд. Особенно кофточка. Голубой цвет так гармонирует… Ну просто совершеннейшая гармония!
— Вы находите? — оживилась Наталья Петровна,
— Простите, вы не в ГУМе ее брали?
— Что вы! Это вещь иностранная.
— Чехословацкая, наверно?
— Из одной капиталистической страны,— подчеркивая каждое слово, произнесла Наталья Петровна.
Усач даже присвистнул.
— Я достала ее совершенно случайно. Представьте себе, мне удалось познакомиться с женой одного московского переводчика. Он абсолютно легко переводит с этого, как его… с новозеландского языка. Абсолютно легко. Согласитесь, что мне страшно повезло. Действительно, этот голубой цвет…
— Гармония, полная гармония!
— Э, а вот у переводчиков со старозеландского языка еще и не то бывает,— с самым серьезным видом сказала Лида.
Опять умолкает усач. Никак не взять ему в толк, что это — всерьез или с насмешкой?
Но тут открылась дверь и в купе заглянул бригадир. За ним стояла проводница.
— Вас тут сколько — четверо? — с пристрастием спросил бригадир.
— Трое. От самой Москвы едут,— ответила за пассажиров проводница.
— И больше никого? — оглядывая купе, еще более строго продолжал бригадир.
— Представьте, никого. К сожалению,— рассмеялась Лида.
Бригадиру явно не понравился ее смех.
— А в Славном никто не садился? — многозначительно спросил он.
— Кажется, никто…— растерянно проговорила Наталья Петровна и оглядела купе.
— Никто? — еще раз переспросил бригадир, обращаясь теперь уже к усачу.
Тот потрогал свои усы.
— Положительно, никто.
— Смотрите! — погрозил ему взглядом бригадир и подался из купе.
— Кого-нибудь ищут, да? — испуганно спросила Наталья Петровна у проводницы,— Шпиона, да?
— Ничего особенного,— с деланным безразличием говорит проводница.— Вам билеты нужны?
— А как же! — засуетился усач.— Мы ведь командировочные, а не какие-нибудь.
Отдав билет усачу, проводница вопросительно посмотрела на Лиду.
— А вам, красавица?
— Не знаю…
— Берите, берите! — убежденно заговорил усач.— И квитанцию постельную возьмите, а как же. Все надо приложить к отчету. Вот товарищ знает,— кивнул он в сторону Натальи Петровны.
— Мне билет не нужен,— заявила Наталья Петровна.
3
Не сбавляя скорости, поезд стремительно летит вперед на яркий и манящий зеленый огонек светофора очередного блок-участка.
На паровозе каждый занят своим делом. За правым крылом — у реверса — машинист Андрей Бережков, за левым — его помощник Василь Навроцкий, а на тендере — кочегар Микола Хвощ.
Между прочим, разрешите вам сказать, граждане пассажиры, что вы совсем не знаете, что это такое —
стоя за правым крылом локомотива и держа руку на реверсе, всем своим существом ощущать, как машина все набирает и набирает скорость, а глазами, устремленными вперед, делать в это время одно открытие за другим: то вдруг обнаружить стройный, весь в червонном золоте сосновый лес, то необъятное, без конца и края, янтарное поле ржи, а то тихое голубое озерцо с вдохновенной фигурой удильщика на берегу, а потом снова полюшко-поле, залитое сплошь щедрым июньским солнцем…