Генка вытащил из кармана пачку «Беломора». Задумчиво произнес:
— То-то и оно, что не успел… А успевать в таких случаях надо… Вы разрешите закурить?
— Пожалуйста.
Генка закурил, глубоко затянулся. Но, не выдохнув дыма, вдруг изменился в лице и закашлялся. Проследив за его взглядом, Лида обнаружила, что парень во все глава смотрит на Наталью Петровну, которая только что открыла дверь в купе. Взгляд парня какой-то странный, словно бы растерянный, а скорее всего - злобный. Или, пожалуй, ненавидящий.
Наталья Петровна тоже взглянула на нового пассажира. И она заметила его странный взгляд. Пожав плечами, Наталья Петровна прошла на свое место. Похоже было, что она впервые видит Генку.
— Здесь продают совершенно великолепные огурцы,— сказала Наталья Петровна, обращаясь главным образом к усачу.— Нет, вы только попробуйте! Это же сказка, а не огурцы. От них ведь нет никакой возможности оторваться. Вот этот, вот этот возьмите!
Усач приподнялся и двумя пальцами, отставив остальные, взялся за огурец, на который ему указала Наталья Петровна.
— С удовольствием, Наталья Петровна, с огромным удовольствием откушаю! — галантно проговорил он, демонстративно заслоняя от Генки столик, на котором Наталья Петровна раскладывала свои покупки.— У нас с вами абсолютно схожие вкусы, в этом у меня нет никакого сомнения. Полнейшая гармония.
А Генка в это время уже слезал со своей полки. Да, лицо его пылало ненавистью, в этом теперь Лида нисколько не сомневалась. И голос, когда Генка заговорил, был у него уже совсем иной — какой-то холодный, с металлическими нотками.
— Курить все же надо в коридоре. Некоторые дамы, говорят, терпеть не могут дыма.
Сильно двинув дверью, Генка вышел.
4
Снова мчится поезд по серебристым рельсам в сотканную из солнечных лучей даль.
На паровозе — все на своих местах. У реверса, как и обычно, Андрей. Слева от него — Василь. А рядом с Василем стоит Микола. Опершись на лопату, он смотрит в раскрытую дверь паровозной кабины и чему-то улыбается,— тому, что известно только одному ему.
Промелькнул домик путевого обходчика. Проскочил высоченный раскидистый дуб. Показалась и сразу исчезла старая, почерневшая от времени ветряная мельница. А вот приблизился и стремительно побежал назад редкий невысокий кустарник... Андрей Бережков дал гудок,— навстречу поезду уже летел город-легенда, город-песня, город-сказка — Минск.
Добрый день тебе, родной и любимый мой приют! Слышишь, как сердечно приветствует тебя заливистый паровозный гудок?..
— До-о-об-ры-ы-ый де-е-ень!..
И колеса выстукивают то же самое:
— Добрый день! Добрый день! Добрый день!
Городу нравится встречать возвращающихся под его кров. Расставаться с теми, кто покидает его, он не любит.
И люди так же. Им по душе встречать друг друга. Это совсем не то, что провожать.
И счастлив тот, кому есть кого встречать!
На перроне в Минске было людно. Пестрели женские платья, их было куда больше, чем мужских костюмов. Мелькали над головами цветы, их больше всего в руках молодых людей. Плыли в воздухе шляпы, кепки, косынки. И над всем этим стоял невообразимый шум, как и везде на вокзалах. Люди что-то выкрикивали, кого-то звали, с кем-то спорили.
Вдоль толпы медленно проплыл паровоз. Затем проползли вагоны с пассажирами в окнах и проводницами в тамбурах.
На подножке шестого вагона рядом с молоденькой проводницей стоял Генка. Встречать его в Минске некому, и Генка, отстранив проводницу и не дожидаясь, когда поезд остановится, соскакивает на ходу.
Но вот поезд остановился, и к тамбурам сразу же устремились люди. На перроне среди встречающих выделяется высокий и очень тучный человек в белом чесучовом костюме. Человек кого-то ищет в окнах вагонов. Находит нужного ему пассажира в окне шестого вагона и, переваливаясь с ноги на ногу, устремляется к двери.
Из вагона тем временем вышла Наталья Петровна. Ее сопровождает мужчина со своими неповторимыми усами. На ходу он торопливо говорит ей:
— Я очень советую вам прочесть Монтескье. Шарля Монтескье. Вы будете иметь непередаваемое наслаждение. Просто непередаваемое! Очень советую!
— Обязательно прочитаю, какой может быть разговор.
Но к ним уже подошел тучный лысый мужчина. Усач мгновенно ретируется.
— Мамусик, видишь, я догадался, что ты приедешь именно сегодня,— сказал толстяк и поцеловал Наталью Петровну в щеку.
Это муж Натальи Петровны — Иван Харитонович Рахуба.
— А как же. Сегодня. Потому что у меня всегда во всем абсолютная гармония,— заявила Наталья Петровна.