Дуры деревенские.
Беттина сверкнула глазами на ближайшую девицу и снова отвернулась к окну. Усыпанное алмазами обручальное кольцо заблестело в солнечном луче — на миг принцесса даже залюбовалась. А потом вспомнила обстоятельства получения украшения, помрачнела ещё сильнее и сунула руку в меховую муфточку, чтобы глупая побрякушка не вызывала раздражения, от которого между бровями всегда появлялась некрасивая морщинка.
Свадьба королевской сестры по всем законам должна была стать общенародным праздником, который следовало отмечать неделю, никак не меньше — с гуляниями, ярмарками и бесплатной выпивкой. Виновница торжества планировала блистать на балах и приёмах в шикарных платьях, танцевать, принимать подарки, и даже мысль о престарелом женихе не слишком омрачала эти мечты. Цветы, фейерверки, музыка, всеобщие любовь и восхищение её красотой…
Реальность оказалась жестокой.
Во-первых, женишок не явился вовсе. Беттина сумела очень вежливо выслушать извинения и даже посочувствовать вслух слабому здоровью герцога — слишком уж внимательно смотрел на неё братец, чтобы решиться вспылить на людях. Однако внутри клокотал гнев. Она принцесса, дочь короля, а не какая-то провинциальная маркизка! Как этот старикашка посмел проявить подобное неуважение⁈
Во-вторых, неожиданно выяснилось, что столичные празднества пройдут без неё. Уже на следующее утро после церемонии принцессе со свитой пришлось отправиться в северный замок. Новость эта привела Беттину в куда больший ужас, чем мысль о свадьбе со стариком — она-то надеялась, что останется вместе с мужем во дворце, на худой конец, переедет в дом в столице! Она проплакала три дня, и лишь страх появиться на людях с красными глазами и опухшим носом заставил её немного успокоиться. Нянюшка удачно напомнила, что в отдалённом замке брат не сможет диктовать ей, как жить, и строгого дворцового этикета там не будет, зато могут найтись развлечения и возможности, недоступные в городе… Что это может быть, Беттина не представляла, однако примирилась с поездкой, мстительно выторговав у Эдуарда разрешение взять Хелен с собой.
Тип, которого герцог прислал вместо себя, тоже не выдерживал никакой критики. Ладно ещё, если б он был молодой и красивый, чтоб хорошо смотреться в паре с принцессой — так нет, командир замковой стражи, грубый мужлан лет сорока. Братец разливался соловьём насчёт того, как надёжен капитан Эрик и как ему доверяет герцог, но это всё мало значило по сравнению с тем, что в один из самых значимых дней в жизни рядом с нею стоял…
Вот этот.
Конечно, уродом капитан не был. Лицо его в целом можно было назвать приятным, разве что черты простоваты, цвет волос самый обычный, невнятно-коричневый, а фигура… Что ж, он был плечистым и подтянутым, хотя и не слишком высоким. Парадный камзол мог бы примирить принцессу с его внешностью — но не с поведением.
С детства привыкшая к обожанию и восхищению, Беттина сперва встретила равнодушную вежливость капитана с недоумением. Он не сказал ей ни одного лишнего слова и вообще, казалось, избегал её общества, зато со служанками шутил, болтал и засыпал обеих комплиментами, а глупые девицы краснели и хихикали. Вдобавок он звал её «ваше сиятельство» и категорически отказывался говорить «высочество», словно нарочно напоминая — никакая она больше не принцесса.
На церемонии он тоже скалился, как идиот, и барабанил пальцами по рукояти кинжала — расставаться с оружием он отказался даже в храме Солнца. Священник нервничал и даже пару раз запнулся на словах клятвы, на что несносный тип демонстративно фыркал и хмыкал. А на праздничном пиру капитан перестарался с выпивкой, ушёл из-за главного стола в угол к своим приятелям-рыцарям и там с хохотом делился впечатлениями об удачной женитьбе — такой удачной, что жену можно и даже нужно отдать другому.
Нахал.
Между прочим, у герцога имелся троюродный племянник — его представили Беттине после свадьбы. Граф Генри был молод, хорош собой, носил модный костюм и восхищался ею так искренне… И чего бы герцогу не прислать вместо себя его?
Беттина снова глянула в окно. Снеговика почти собрали — обычно этим занимались ученики главного мага, потому и требовалось охранять перекрёсток, мало ли, что уронят на карету, а то и на голову зазевавшемуся пешеходу. Занятие было скучным, и каждый из невольных снежных скульпторов развлекался в процессе как мог — один снеговик принимал вид рыцаря в латах, другой походил на толстую ведьму в остроконечной шляпе… Тот, что стоял на перекрёстке, получил от своего создателя длинную юбку-колокол, пышную грудь, затянутую в подобие корсета, причёску из множества мелких снежков и… корону⁈