Я не могу понять, чего он добивается. Что теперь будет, когда я знаю правду и ему пришлось покинуть дом? Мы бредем через лес и не могу перестать жадно глотать свежий воздух. Кажется, что каждый упавший через густую крону деревьев лучик солнца тянется ко мне.
Но все это лишь ненадолго помогает притупить боль от разрушенных надежд. Я все не теряла веры, что он мне поможет. Что когда-нибудь Леша решится бросить вызов Псу. И что теперь?
Я двигаюсь на автоматизме, стараясь не думать о том, что пробираюсь сквозь лес босиком. Но мои ноги быстро замерзают. Трава мокрая, словно недавно прошел дождь, земля сырая и то и дело камни и мелкие ветки с болью вонзаются в ступни.
– Мне нужна обувь, – жалуюсь я. Мой вопрос о том, зачем он разыгрывал этот спектакль с Псом, остался без ответа. И наверняка это замечание также будет проигнорировано.
– Двигайся, – автомат в очередной раз упирается между лопаток. Меня трясет, и я оборачиваюсь.
– Жалкий трус! – шиплю я, сжимаясь и готовясь получить удар. На его лице снова маска, не такая, как была дома, эта тряпичная, в облипку. Та другая, хорошо скрывала черты его лица. Я злюсь потому, что позволила ему обмануть себя. Что сидела рядом с ним и играла в шахматы, пила чай и учила язык жестов для него.
Он бьет меня, и я падаю на землю.
– Сними чертову маску и сделай все как мужчина! – я не могу заставить себя успокоится. У меня начинается истерика. Я ничего не могу сделать, мои руки связаны за спиной, я еще более беспомощная, чем раньше. И от досады и гнева единственное, что приходит мне в голову - это укусить его. Я пытаюсь приподняться и вцепиться выше армейских ботинок, но прежде чем это получается, он окликает меня:
– Эй!
И бьет меня по голове прикладом.
Когда я прихожу в себя, мои руки развязаны, и я откидываю грязные волосы с лица. Он убил тех людей. Он убьет и меня. Я лежу, стараясь не подавать вида, что проснулась. Нужно бежать как можно быстрее. Пока есть возможность.
Мы не в лесу, должно быть, он нес меня, пока я была без сознания. И уже темнеет. Пес, нет, Леша ходит позади меня, я слышу его шаги. И я сделав глубокий вдох вскакиваю с земли.
Уже набегу я понимаю, что мы были не на поляне, а на обочине возле трассы. Я вижу полоску асфальта и старого дорожного ограждения. И даже машину, стоящую у обочины.
– Помогите! – кричу я. Меня наполняет триумф. Это победа. Я из последних сил перепрыгиваю через парапет и оборачиваюсь. Леша расслаблен. Его автомат висит на плече, и он спокойно идет вперед. Словно это обычная прогулка. И это вселяет в меня ужас.
Я смотрю обратно, на дорогу, ища подвоха.
Машина разбита. Лобового стекла нет. И вокруг никого нет. Но я вижу следы крови на капоте, а потом также замечаю следы на дороге. Они такие темные и старые, что не скажешь, что это: масло или кровь.
Но это меня не останавливает, я двигаюсь вперед, идя посреди проезжей части. И вижу впереди еще машины. Что-то не так. Кто-то словно разбросал их на дороге. Одна из них даже вылетела на обочину, смяв ограждения.
Я не видела всего этого оттуда, где лежала. Может из-за перепада дороги, может из-за волнения и желания сбежать.
– Нет, нет, – зашептала я. Здесь случилось что-то кошмарное. Почему никого не было? Почему стояла такая оглушающая тишина? Почему никто не убрал эти машины?
Я повернулась обратно к Леше. Мне было страшно, я позволила себе набраться сил. Я посмотрела на закрытое тканью лицо и сжала кулаки. И резко развернулась.
Дорога уходила вдаль, туда где должен был быть город. Было уже темно, но я могла рассмотреть силуэты домов. Черные столбы, уходящие вверх. В которых не горело ни одно окно.
Глава 5
ПЕС
Она замирает посреди дороги, совершенно не подозревая об опасности. Я иду к ней не торопясь, но и не спуская пальца с курка. Это дорога обычно пустая. Скрипуны гнездятся дальше, ближе к старой городской свалки. Они строят там гнезда как крысы и большинство их вылазок можно предугадать. А мертвецы… Они слишком медленные. Но это совершенно не повод быть беспечным.
Спина у девки прямая, натянутая как струна, она кажется готовой бросится бежать.
– Не заставляй меня бегать, – предупреждаю я, перепрыгивая через ограждения. Между нами меньше двадцати метров и я вижу, как дрожат ее колени. От шока или от слабости? Хотя это не имеет никакого значения. Хочется скорее добраться до бункера и, если повезет, избежать пробежки по ночному городу.
Алиса меня не слушает, она срывается с места и бежит. Это сила привычки, я смотрю ей в спину через прицел, и только нытье щенка не позволяет спустить курок. Мне хочется плюнуть и заставить этого глупого мальчишку самостоятельно разбираться с девицей. Но… Это лишь создаст новые проблемы, которые потом придется решать мне. Поэтому отпускаю автомат и иду вперед. Есть сотня причин не торопиться. Например, она босиком и…