Лариска плавно поплыла по комнате. Очень красиво. Одно удовольствие было за ней наблюдать. Артём бросил своё занятие и присоединился к ней. Удивительно, но они неплохо смотрелись – длинный Артём и маленькая Лариска. Я вдруг сообразила, кого они мне напоминают. Да моих родителей же! Артём так хорошо улыбался, надеюсь, не играл.
- Полька, иди помоги, - позвал Юрик.
И я отправилась разбирать с ним проводки и лампочки, навинчивать колпачки в виде звёзд и протирать пыль. Юрка поднял на меня глаза.
- Ты странная сегодня, - сказал он.
Я пожала плечами.
- Мы и в самом деле помешали с Лариской? – вдруг спросил он.
До меня доходило медленно, а когда дошло, я уставилась на него.
- А какое, - начала я и сбилась, - да с чего вы…
- Понятно, - ухмыльнулся Юрка. – Я тебя ему не отдам!
Я вздохнула. Такой, видимо, сегодня был день.
- Сперва я сама себя должна отдать, - буркнула я. – Нечего меня делить!
Юрка заметно повеселел.
- Ну, всё, пошли вешать гирлянду!
Когда мы с Юркой закончили, Артём картинно принялся восхищаться и всплёскивать руками. Поганец.
- Завидовать плохо, - объявила я и кинула в Суворина бумажным комочком.
- Я молодец? – тут же спросил Юрка.
- А как же, - сказала я и чмокнула его в подставленную щёку.
Артём стал звать всех выпить ещё по глоточку, а Лариса вдруг всполошилась, что уже поздно, общагу закроют, её не пустят.
- Я провожу! – загорелся Артём
Юрка нахмурился, оглянулся на меня, посмотрел на Артёма, который усиленно ухаживал, помогая Лариске одеваться, и решительно направился в прихожую.
- Мы вместе проводим, - решил он.
Лариса просияла и виновато глянула на меня. Я показала рукой: всё нормально. Артём перехватил мой жест и скривил рот.
- Поздравляю с ролью, - поспешно сказала я. – Всё просто замечательно. Мне понравилось.
Артём пренебрежительно дёрнул плечом.
Потом они шумно укатились, а я отправилась убирать остатки застолья. Только теперь я разглядела вино, которое принёс Юрка. Это был аргентинский совиньон из Мендосы, любимое вино Валерии Сергеевны. Я плюхнулась на табурет и наконец-то расплакалась. Короче говоря, я поняла, почему не хотели меня сюда отпускать мои родители. Поэтому вот, а вовсе не из-за тех причин, что я навоображала!
Я слила в бокал остатки из бутылки и решила, что сейчас выпью это и усну. А подумаю утром. Хорошо подумаю! Я надеялась, что наступит тупое опьянение. Не наступило. Более того, голова сделалась отчаянно ясной. Я навела порядок на кухне и отправилась заканчивать ёлочный убор.
Работа неожиданно увлекла. Мысли потекли по другому руслу. Сначала я жалела, что не знаю истории этих хрупких вещиц. Наверняка, у каждой из них имеется великолепная легенда. И я начала придумывать сама. Будут же у меня когда-нибудь дети и внуки, и надо ведь будет их чем-то этаким занимать. У меня родилось несколько здоровских сюжетиков в духе Леонида Андреева. Я расслабилась. Вот тут они меня и достали.
Сначала позвонил Артём, а потом – Юрка. Подозреваю, стояли мерзавцы друг напротив друга и спорили, кого я позову. Я быстренько отбрила обоих, потом вспомнила, что не спросила про Ларису, и перезвонила Юрке. Марков мне долго рассказывал, как они шли, преодолевая бурю и мороз, как по очереди замерзали среди торосов. Я уловила, наконец, что хвалёный Марков пьян в дымину.
- Юрка, ты где? – спросила я.
Он мне принялся описывать чугунную решётку и фонари. Господи, каким-то образом это чудо природы снова оказалось в нашем районе, в парке, и блуждало теперь по нему в поисках выхода. Я подхватилась и помчалась его выручать. Успела вовремя. Юркой уже заинтересовалась бригада ППС. Мне сделали внушение. Я пустила слезу, мысленно обещая негодяю Маркову припомнить этот свой позор.
Я приволокла его к себе и сгрузила на диван. Юрка был практически овощ. Я злобно раздела его до трусов и закидала пледами. В довершение всего на его мобильник позвонила какая-то тётка, и мы с ней разругались. Злая, как тысяча разъярённых фурий, я приняла душ и ушла спать в другую комнату.
Что интересно, очнулся Марков только к полудню. За утро я трижды успела по его мобильнику обменяться колкостями с мадам по имени Люба. О себе я узнала много интересного. И столько же сообщила ей о Юрке и о ней самой. А нечего обзываться!
В полдень же пришли Тёмка и Лариса, которая ночевала ни в какой не в общаге. Блин!
- Обидел её – убью! – яростно сказала я, пока Лариска, что-то счастливо щебеча, разгружала сумку на кухне.
Артём принял заносчивый вид. А я быстренько сбила с него спесь рассказом, в каком виде был брошен Юрик. Артём психанул и принялся громко выражаться на тему, что кто ж знал, что этот нежный салатик совершенно не умеет пить. Выяснилось, что мерзавец Суворин влил в них бутылку текилы. Это после того, что было выпито у меня.
- Убью, - безнадёжно сказала я. – Артём! Богема ты несчастная!
- Но я же позвонил! – вскричал перепуганный Артём.
- Да, но ЧТО ты нёс при этом! – разозлилась я.
- Ну я ведь тоже, - сдался он. – Был нетрезв!
Поганец включил всё своё обаяние, и сердиться на него сделалось невозможно. Тем более, что пришла Лариса, которая буквально лучилась счастьем и была невероятно красивой. Я вздохнула и смирилась со своей судьбой.
Вот тут и проснулся Юрка, больной и помятый. Я кинула ему мобильник и велела перезвонить этой Любе. А сама ушла на кухню готовить горячее моим несчастным алкоголикам. Уж не знаю, кто и чем загрузил его за эти пятнадцать минут, но на кухню ко мне он явился всё в тех же трогательных семейных трусах-парусах в цветочек и принялся умолять о прощении. Господи! Этот дурачок вообразил, что совершил надо мной чуть ли не насилие. Пришлось его жестоко разочаровать, всучить полотенце и отправить в ванну. Артём и Лариска, фиксируясь за столом, мерзко при этом хихикали. От них я узнала, что Люба, оказавшаяся старшей сестрой Юрика, устроила ему вселенский разнос, и что когда он скулил в телефон, то напоминал осьминога в крайней степени мимикрии по поводу активированной защитной реакции…
Ах, как переменилась за ночь моя Лариска! Теперь это была не девочка-провинциалка, мямля и растеряшка, теперь передо мной сидела уверенная в себе столичная штучка, красавица. Правда, прежний наивный вид никуда не делся. Я любовалась этим сочетанием и загружала в булькающую солянку лук, специи и другие потребные по рецепту приправы. Любопытнее всего было то, что и Артём переменился со вчерашнего дня неузнаваемо. Он напрочь забыл о своём лицедействе, и теперь я с удовольствием наблюдала знакомого и родного Тёмку, доброго и открытого, будто вернулась на четыре года назад. Если я хоть что-то ещё понимала в этой жизни, то стала я свидетельницей зарождения истинного чувства. Я мысленно взмолилась, адресуясь одновременно ко всем мировым богам, действующим и давно забытым, чтобы не отнимали этого у них.
В какой-то момент я спохватилась и отнесла Юрке в ванну его одежду. Отнаблюдала панически вылупленные глаза над ворохом пены. И хихикала потом до самого его появления на кухне. Марков был полностью деморализован провалами в памяти, которые свели на нет его самодовольный вид и неприкрытую гордыню. Юрка сел за стол и обхватил руками больную голову. Артём быстренько плеснул ему чего-то прозрачного из расписной бутылки. Юрка цапнул рюмку как робот и опрокинул в себя. Я быстро протянула кусок хлеба. Но Марков гордо отвёл мою руку. История грозила повториться.
- А-ар-ртём! – грозно рыкнула я.
- Ну чего ты, - заныл Артём. – Нормально всё. Давай уже скорее. Есть до смерти хочется! Вчера ведь только шоколад жрали!
Я возмутилась до крайности. Это он-то ел один шоколад?! А кто, спрашивается, опустошил у меня холодильник?! Потом я посмотрела на Юрку и исполнилась жалости и заботы. Короче говоря, первая же благоухающая миска была водружена перед ним. Юрка шумно втянул носом ароматный пар и поспешно схватился за ложку. Спасение рядового Райана состоялось.
Артём попытался и меня напоить этой подозрительной жижей из своей бутылки, но я не далась, предпочтя хорошо заваренный чай с лимоном и сахаром. Лариса последовала моему примеру. Так что мальчишки уговорили эту дрянь на двоих, пришли в хорошее настроение и вполне боевой вид.
- Даже и не думай! – сказала я Юрке. – И вообще, проваливайте. Я иду к Игорю.
Юрка возликовал и напросился со мной.
Между прочим, происходило это всё 31 декабря.