Я свернула эту фотогалерею и вытащила Ромкины выкладки по оптимизации процесса. Требовалось понять, что же он всё-таки предлагает. Я просидела над задачкой до рассвета. Потом осторожно, чтобы никого не разбудить, потихоньку оделась и помчалась в заведение мадам Люси. На обратном пути я запаслась в супермаркете молоком и хлебом. Город по-прежнему трепал северный ветер. Мои пострадавшие накануне губы моментально покрылись ломкой корочкой. Я старалась их не облизывать и неслась к дому большими скачками. Только в лифте я вдруг сообразила. Ёлки-палки, а ведь каникулы начались! Риска на шкале настроения плавно взлетела на несколько делений.
Разуваясь в прихожей, я почти улыбалась. На кухне сидел Артём и пил чай из моей кружки. Уходя, я не выключила ноутбук, и теперь Суворин рассматривал фотографии, перелистывая их с помощью стрелки на клавиатуре. Он вышел мне навстречу, чтобы принять сумку.
- Ты как? – спросил он.
- Да ничего вроде, - пожала я плечами. – А ты чего в такую рань поднялся?
- У нас сегодня контрольный прогон спектакля… Тоже сессия заканчивается.
- А, - вспомнила я, - это где ты такой весь в кружевах…
Артём фыркнул.
- Полька, ты, наверное, не отразила. В этих кружевах я играю Сирано.
- Ух, ты! – вырвалось у меня. – Поэт! А когда спектакль?
Артём улыбнулся.
- Ну, это у нас традиция! В Татьянин день…
- Возьми меня, возьми! – взмолилась я.
- Да я и сам собирался вам с Ларисой пригласительные принести, - сказал Артём.
- Хорошо, – обрадовалась я. – Есть хочешь?
- Я перекусил, - сказал Артём. – Мамиными пирожками.
Я улыбнулась.
- Как ты вчера оказался в общаге?
- Лариса вызвала. Испугалась за тебя.
- Э-э-э, да, - признала я. – Со мной вчера было что-то…
Суворин кивнул.
- Помнишь, как Юрку разукрасила?
- Попался под горячую руку, - поморщилась я. – Молока хочешь?
- Давай.
Артём сел к столу и сдвинул ноутбук немного в сторону.
- Я такой его фотки не видел, - сказал он.
Я бросила взгляд на экран и тоже медленно присела. И я не видела такой Серёжкиной фотографии. Он сидел, подпирая щёку кулаком, и смотрел мимо объектива, по всей видимости, на экран компьютера, потому что на лице лежал голубой отсвет. Возле рта и в глазницах залегли глубокие тени. На этой фотографии Сергей казался старше своего возраста и выглядел усталым. В моём альбоме этой фотки точно не было, но на ноутбуке без конца обнаруживались какие-то карманы с кусками информации, картинками, музыкальными файлами. Видимо, Артём наткнулся на один из таких. Я машинально перенесла фотку в альбом.
- Вечером зайду, - говорил тем временем Артём. – Занесу билеты.
Я бездумно кивнула. Никак не могла оторвать взгляд от экрана. Артём поставил в мойку стакан.
- Я пошёл, Полина. Не буди этих, пусть поспят. Вы все вчера порезвились на славу.
Но по его слову не получилось, хотя я тут была совершенно не причём. Ларисе позвонили из деканата и вызвали на факультет по административным делам. Поначалу она принялась метаться, чтобы немедленно мчаться на зов. Некоторое время я наблюдала за ней, потом решительно загнала в душ, а после усадила завтракать.
Лариска очухалась совершенно и даже начала меня воспитывать за нехорошее поведение, но я быстренько сообщила, что Артём хочет позвать нас на спектакль их группы. Лариска ахнула и сказала, что собиралась уехать двадцать пятого числа домой, но теперь надо срочно мчаться на вокзал, менять билет. Она хотела позвонить Артёму, но я отсоветовала, напомнив, что у него уже идёт прогон, и скорее всего он не ответит. Убегая, Лариска попросила меня не гнобить Юрика.
Я и не собиралась. Было только неприятно остаться с ним один на один, но это видимо судьба уж так распоряжалась нашими жизнями. Проснулся он только после обеда. Выполз ко мне всклоченный и хмурый. Я обозрела вчерашнее дело своего сбесившегося темперамента и искренне Юрке посочувствовала. Он уселся за стол напротив меня и стал смотреть неотрывно и пристально. Я поставила перед ним стакан с минералкой и чашку густого крепкого кофе, в котором сахару было больше чем жидкости.
- Я жду, - сказал Юрка.
- Чего это? – вякнула я.
- Извинений, - пояснил он.
- Ни фига себе, - сказала я. – Это за что же? За изнасилование?