И тогда я призналась, что нравится один. Правда, я никогда его не видела. И рассказала ей про Соло Хана. Мама была заинтригована до невозможности и принялась расспрашивать. А я стала рассказывать дальше.
- Да, - сказала в итоге мама. – Авантюрист и романтик. С повышенным уровнем самоконтроля притом. Жаль, что он в Париже.
- Хорошо, что не на Луне! – возразила я, а мама расхохоталась.
- Так вот почему ты так упираешься в эти свои исследования! – сказала она. – Но не волнуйся. Если ничего не выйдет, мы как-нибудь наскребём на поездку. Кроме того, через месяц ты вступаешь в права наследства.
Я вспомнила про деньги, оставленные мне Серёжкиной мамой. И Париж воссиял впереди волшебной звездой. Но, по правде говоря, наша работа меня занимала не из-за обещанной поездки. Я почуяла силу. Оказалось вдруг, что вот есть загадка, небольшая и узконаправленная, но весьма заковыристая, и я могу её отгадать, знаю – как. Объяснять это всё я не стала. Получилось бы, что хвастаюсь.
Мы вышли из парка и зашли в ближайшую кофейню. Здесь было малолюдно и очень изысканно. Играла тихая музыка, причём классическая. Кажется, Свиридов. Мы выбрали столик и стали ждать официанта. Некоторое время мама рассматривала интерьер и вдруг сказала:
- Какая прелесть. На ум приходят Бродский и Пастернак. Ещё музыка эта. Кто-то очень талантливый создавал здесь атмосферу.
- Очень рад, что вам нравится, - сказали за нашими спинами.
Мы обернулись. За угловым столиком, почти в сумраке сидел какой-то человек. Он поднялся и подошёл к нам.
- Вы позволите? – спросил мужчина, берясь за спинку стула.
- Прошу вас, - сказала мама.
Я молча рассматривала этого человека. Он был старше меня и моложе мамы. Такой изысканный эстет в дорогом костюме и в очках с тонкой металлической оправой. Мама тем временем вполне профессионально его интервьюировала. Я узнала, что мужчина владеет этим заведением, что интерьер создавался по его проекту, что по образованию он художник, что по происхождению украинец, а сюда перебрался ради обретения покоя и уверенности в завтрашнем дне.
- Странная идея, - не выдержала я. – Насчёт покоя.
- Чужая страна, - охотно пояснил мне мужчина. – Политика и прочие треволнения не так задевают за живое. Кстати, меня зовут Станислав. Потоцкий.
- Тот самый?
Я округлила глаза. Мама непонимающе уставилась на меня. А наш новый знакомый спросил, неужели я знаю его картины.
- Я знаю одного Потоцкого, - сообщила я. – По имени Ян.
Станислав фыркнул.
- Нет, - сказал он. – Я даже не потомок.
- Жаль, - сообщила я и принялась рассказывать заинтересованной маме про графа Потоцкого, которого кое-кто считает прообразом графа Калиостро и автором загадочной «Рукописи, найденной в Сарагосе», а так же про то, что он был оборотнем и вообще застрелился серебряной пулей.
- Боже правый! – воскликнула мама.
И они со Станиславом рассмеялись.
Нам принесли кофе. Станислав начал рассказывать о зёрнах, которые ему привозят из Марокко. Какие-то особенные, собираемые очень сложным образом. Он оказался кофейным гурманом, этот Потоцкий. Я попробовала. Н-да, по сравнению с тем, что я глотаю литрами дома, этот напиток был на несколько порядков выше. Короче говоря, мы весьма приятно провели время. На прощание Станислав попросил разрешения сфотографировать нас.
- Вы такие нездешние, - сказал Потоцкий. – И так подходите к моему кафе.
Мы с мамой переглянулись и согласились. Он принёс камеру и фотографировал минут десять. В итоге одна из фоток так понравилась нам, что мы с мамой попросили скинуть нам её на какой-нибудь носитель. Станислав ещё раз сходил во внутренние помещения и принёс нам диск в изящном, явном самодельном конвертике. Когда мы поднялись, чтобы уйти, он пригласил нас заходить почаще. Мы обещали.
Вечером позвонил папа. Сначала они с мамой долго обсуждали её здоровье, потом, судя по хихиканью, что-то другое. Потом папа попросился поговорить со мной и начал диктовать мне инструкции.
- Слушай, - сказала я, когда он выдохся, - давай махнёмся.
- Не понял, - сказал папа.
- Физически, - охотно объяснила я. – Ты – сюда, я – туда.
- Искусительница, - буркнул папа и сообщил, что выписал сегодня Игоря, и мальчик жаждет пообщаться со мной.
- О, - сказала я. – И как он?
- Ну, беговых рекордов ставить не будет. А ходить уже научился.
- Пап, - сказала я. – Ты гений.
- Знаю, - сообщил отец и распрощался.
Мама раскрыла приобретённый сегодня романчик Чака Паланика и объявила час интеллекта. Я полезла за ноутбуком. В общем, да, Юрке и в самом деле нужна была помощь. Да и мне заодно. Предложения Шнайдера и его куратора, скинутые мне в общем пакете, никуда не годились. Я вздохнула и попробовала действовать методом исключения. Всё ушло в аут. Кажется, мы зашли в тупик. Компьютер упорно выдавал невозможность нужного нам сегмента антигена. Требовались дополнительные вводные, а их не было.