Над рекой, над лесом рос кудрявый клен…
Над рекой, над лесом рос кудрявый клен,
В белую березу был тот клен влюблен,
И когда над речкой ветер затихал,
Он березе песню эту напевал:
«Белая береза, я тебя люблю,
Ну протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я,
Белая береза — ты любовь моя!»
А она игриво шелестит листвой:
«У меня есть милый — ветер полевой.»
И от слов от этих бедный клен сникал,
Все равно березе песню напевал:
«Белая береза, я тебя люблю,
Ну протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я,
Белая береза — ты любовь моя!»
Но однажды ветер это услыхал,
Злою страшной силой он на клен напал,
И в неравной схватке пал кудрявый клен,
Только было слышно через слабый стон:
«Белая береза, я тебя люблю,
Ну протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я,
Белая береза — ты любовь моя!»
Полумрачная комната, дым папирос…
Полумрачная комната, дым папирос,
Слабо шкала приёмника светится.
Тихий блюз раздирает нам душу до слёз,
Винный запах по комнате стелется.
Я к тебе подхожу и целую тебя,
Нежно касаясь сухими губами,
А ты подымаешь лицо своё
И смотришь измученными глазами.
Я знаю тебя всего три часа,
Ну, а через пять, вероятно, забуду,
И эти твои с синевою глаза,
Вероятно, другому моргать уже будут.
А наутро, проснувшись с больной головой,
Ты забудешь мои поцелуи и ласки,
И теперь ты идёшь по дороге иной
И другому уж строишь лукавые глазки.
Поспели вишни в саду у дяди Вани
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
У дяди Вани поспели вишни.
А дядя Ваня с тётей Груней нынче в бане,
А мы с друзьями погулять как будто вышли.
«А ты Григорий не ругайся, а ты Петька не кричи,
А ты с кошёлками не лезь поперёд всех!»
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
А вместо вишен теперь веселый смех!
«Ребята — главное спокойствие и тише!»
«А вдруг заметят?» «Да не заметят!
А коль заметят — мы воздухом здесь дышим». —
Сказал наш Петька из сада выпав.
«А ты Григорий не ругайся, а ты Петька не кричи,
А ты с кошёлками не лезь поперёд всех!»
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
А вместо вишен теперь веселый смех.
«А ну-ка Петька нагни скорее ветку», —
А он черешню в рубаху сыпал
И неудачно видно Петька дёрнул ветку,
Что вместе с вишнями с забора в садик выпал.
А ты Григорий не ругайся, а ты Петька не кричи,
А ты с кошёлками не лезь поперёд всех!
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
А вместо вишен теперь веселый смех.
Пусть дядя Ваня купает тётю Груню
В колхозной бане на Марчекане.
Мы скажем дружно: «Спасибо тётя Груня!»
«А дядя Ваня?» «И дядя Ваня!»
«А ты Григорий не ругайся, а ты Петька не кричи,
А ты с кошёлками не лезь поперёд всех!»
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
А вместо вишен теперь веселый смех.
Раз в московском кабаке сидели…
Раз в московском кабаке сидели,
Пашка Лавренёв туда попал,
И когда порядком окосели
Он нас на Саян завербовал.
В края далёкие,
Гольцы высокие,
На тропы те, где дохнут рысаки.
Без вин, без курева,
Житья культурного —
Почто забрал, начальник, отпусти!
Нам авансы крупные вручили,
Пожелали доброго пути.
В самолёт с пол-литрой посадили
И сказали: «Чёрт с тобой, лети!»
В края далёкие,
Гольцы высокие,
На тропы те, где дохнут рысаки.
Без вин, без курева,
Житья культурного —
Почто забрал, начальник, отпусти!
За неделю выпили всю водку,
Наступил голодный рацион.
И тогда вливать мы стали в глотку
Керосин, бензин, одеколон.