И это было прекрасно.
***
Щелчок пальцев заставил десятки мониторов, расположенных на стенах круглого зала, вспыхнуть, заполняя пространство мерным сиянием изображений, транслируемых с многочисленных камер системы наблюдения за островом, затерянным где-то в океане. Удовлетворённому взгляду единственного наблюдателя предстали бараки и арены, поля и небольшой лесной массив, горный хребет и пляжи с белоснежным песком…
— Гхм-гхм… — откашлявшись, сидящий в глубоком удобном кресле Дискорд, одевшийся ради такого случая в багряно-красный деловой костюм и шляпу с широкими полями чёрного цвета, постучал когтем грифоньей лапы по микрофону, удерживаемому в львиной лапе. — Приветствую вас… бандиты, хулиганы, алкоголики, тунеядцы. Все вы — антисоциальные личности, которые так или иначе желали сломать строящийся режим изнутри, а потому и стали моими гостями. Хотите попасть на свободу с чистой совестью? Тогда вам придётся сыграть со мной в игру, правило у которой только одно — нет никаких правил! На этом острове нет электричества, за его пределы нельзя телепортироваться или отправить сообщение… об этом я позаботился… но на нём есть толпа мародёров, насильников, убийц и политиков-интриганов. Я даже не знаю, кто из вас опаснее… Хе-хе.
Прервавшись, чтобы отпить горячего шоколада из кружки, появившейся в свободной лапе, драконикус причмокнул губами и ухмыльнулся. Новые технологии, позволяющие издеваться над живыми игрушками, не отрывая зада от кресла, ему определённо нравились. Ну а то, что для обустройства своей игровой площадки пришлось немного побегать и позаимствовать некоторое оборудование (вместе с инженерами, которые его устанавливали, но потом были лишены памяти и отправлены обратно) являлось незначительной мелочью.
«В конце концов… я — Дух Хаоса, Герцог Раздора и прочее-прочее-прочее. Раз уж нельзя пока что показываться в большом мире и нести свой порядок в массы, то займусь тренировками на кроликах. Хм… может, действительно превратить часть подопытных в кроликов?» — поставив кружку на воздух, Дискорд почесал подбородок острыми когтями, разглядывая уже начавших ссориться между собой пони, грифонов, минотавров, лошадей, зебр…
— Пожалуй, я и без того хорошую коллекцию собрал, — наконец принял решение хозяин острова, вновь отпивая немного шоколада, чтобы вернуться к своему монологу: — Возвращаясь к игре, я должен вас предупредить, что каждый день буду вносить что-то новое. К примеру, сегодня, раз уж вы только что очнулись и ещё не освоились, единственной вашей целью будет… установить иерархию. В бараках есть спальные мешки, немного посуды и лекарств, запас которых пополняться не будет. Наслаждайтесь отдыхом и прекрасной погодой, так как, возможно, другого шанса для этого уже не предоставится.
Отложив выключившийся микрофон на пол, драконикус щёлкнул пальцами, и у него на коленях появилось огромное ведро попкорна, горсть которого он тут же забросил себе в пасть, начав с удовольствием жевать. Взгляд разноцветных глаз скользил от одного экрана к другому, отмечая буквально на ходу создающиеся альянсы, образующиеся конфликты, возможных лидеров и изгоев создающейся общины. Дело осложнялось ещё и тем, что некоторые островитяне обнаружили, что проснулись совсем не в своём теле, о чём далеко не все спешили оповещать окружающих…
— Ах… — потянувшись всем телом и заложив передние лапы за голову, Дискорд прищурился и самодовольно заявил: — Как же приятно совершать хорошие дела.
***
Город сиял миллионами граней, отбрасывая солнечные зайчики на стены и мостовые, красующиеся нежно-розовыми, небесно-голубыми и изумрудно-зелёными цветами. Вдоль обочин дорог в клумбах цвели цветы, аккуратные дворики украшала ровная травка… а сверху всё это великолепие накрывал энергетический купол, создаваемый Кристальным Сердцем. По дорожкам же под мелодичный цокот множества копыт прогуливались семейные тройки из двух пони и чейнджлинга, которые оживлённо между собой общались, смеялись, время от времени пихались в бока, словно озорные жеребята… коих тут и там бегало пусть и не сильно много, но и не мало.
За всем этим, стоя на одном из балконов дворца, наблюдала Визалис, находящаяся в личине белой единорожки с зелёными гривой и хвостом, а также изящными полупрозрачными изумрудными крыльями стрекозы (ну или феи).
Вообще, после некоторых обсуждений возможной интеграции чейнджлингов в общество кристальных пони, медленно, но верно возвращающих своему городу привычный вид, советом из королевы, принцессы-императрицы и принца было принято решение не маскировать перевёртышей полностью. Все должны были видеть, что они являются другой расой, но вот вместо истинного облика существ, похожих на каких-то насекомых, была выбрана модель единорога с крыльями насекомого. Таким образом они сохранили возможность открыто летать и пользоваться магией, но при этом не вызывали у горожан внутреннего отторжения.
Пришлось приложить немало усилий, чтобы найти тот баланс во внешности, который привлекал бы и жеребцов и кобыл, при этом не вызывая особой зависти, дальнейший же успех в каждом отдельном случае зависел уже от навыков в психологии. В конце концов, кто может понять собеседника лучше эмпата, который чувствует эмоции и знает, что нужно произносить и делать для поддержания хорошего настроения у обоих партнёров? Даже Каденс оценила то, что постоянная психологическая поддержка перевёртышей помогла её подданным легче пережить кошмары минувшей катастрофы, временами служа той основой, которая скрепляла начавшие раскалываться семьи.
«Жаль, что Кризалис этого не видит», — заметив, как жёлтый жеребец и коричневая кобылка, которые шли справа и слева от синегривой кобылки-чейнджлинга, о чём-то оживлённо вещающей своим спутникам, хитро переглянулись, а затем резко приблизились и поцеловали её в щёки, заставив сбиться с шага и потемнеть мордочкой, Визалис только удовлетворённо вздохнула.
Условие принцессы любви, запрещающее детям её роя заводить моногамные отношения с пони, было… неприятным, но не более того. В конце концов, она вполне понимала опасения аликорницы, прекрасно осознающей возможности эмпата в создании правильного впечатления о себе, чем её народ нередко пользовался в былые времена. Всё же разумные всех видов нередко влюбляются именно в выдуманный ими же образ, а потом уже начинают замечать некие несовпадения с ним, которых не может не быть у их избранников или избранниц…