Война вроде бы и закончилась, но её тень, которую все всячески стараются не замечать, продолжает довлеть над пони всех Осколков. В конце концов, мирным эквестрийцам прошлого вряд ли пришло бы в голову обустраивать дополнительные подземные укрепления, строить систему туннелей, создавать вокруг поселений замаскированные укреплённые пункты и тратить огромные ресурсы на проекторы защитных куполов, что способны выдержать даже попадание мегазаклинания. А ведь на всём известном Эквусе уже не осталось тех, кто мог бы использовать подобное оружие против пони: Зебрика лежала в руинах, и если бы не дипломатические миссии, отправленные союзом трёх государств (Эквестрией, Осколком Анклава и Республикой Земнопони), то скорее всего, они уже утопали бы в междоусобных войнах между племенами, старающимися прибрать к копытам крохи былого величия.
«Зебры сожгли нашу родину, а теперь мы помогаем им восстановить их дом. В этом мире что-то работает совсем не так», — Гринписс искренне не понимал, почему пони вынуждены поддерживать бывших врагов, но злости не испытывал, предпочитая предоставлять право выбора тем, кто правит (так их учили в стойле, объясняя необходимость заниматься своим делом и постоянно совершенствоваться, чтобы однажды стать лучшим).
К самому подземному убежищу у жеребца тоже было неоднозначное отношение: домом это место ему так и не стало, но слишком много важных событий произошло в тех стенах, чтобы забыть об этом. Уроки копытного боя, спортивные соревнования, танцы, игры, праздники, обучение школьным знаниям, получение специализации, половое воспитание…
То, что сейчас пони (по крайней мере молодые поколения) нормой считают факт жизни с одними партнёрами, но заведение жеребят от совершенно других, даже имён и внешности которых узнать нельзя, для жеребцов и кобыл, воспитанных в традиционных семьях, казалось дикостью. Однако же какой родитель откажется дать своему сыну или дочери чуть более хорошее здоровье, более высокий интеллект, красоту и магический потенциал? Как они смогут смотреть в глаза малышам, если те вдруг родятся с врождёнными дефектами просто из-за того, что мама и папа решили проигнорировать генетическую совместимость?..
«Всё это звучит логично, но… Вряд ли дедушка бы одобрил», — промелькнуло на грани сознания Гринписса.
Однако же молодой жеребец не собирался отступать от новых веяний из-за того, что раньше было принято по-другому. В конце концов, мир меняется, и пони делают это вместе с ним: когда-то пегасы были бандитами, грабившими земнопони и единорогов, а единороги считали себя выше остальных… Теперь каждый пони, доживший до старости, получил возможность стать аликорном… пусть и кобылкой. Но ведь благодаря зельям зебр можно было вернуть себе жеребцовый пол!
Уроки полового воспитания же рассказывали не только о том, как лучше заводить потомство, но и о правильных ухаживаниях за представителями разных рас. Целые ритуалы от романтических прогулок, чтения стихов, участия в совместных соревнованиях и до эротического массажа, позволяющего узнать о своём и чужом теле столько, что голова шла кругом. Старые фильмы порнографического содержания на этом фоне смотрелись блёклыми и пресными, и не вызывали ничего, кроме недоумения…
— Куда-то не туда меня понесло, — хмыкнул земнопони, отгоняя от себя воспоминания о последних уроках.
Перекатившись на живот и вскочив на ноги, он встряхнулся, окончательно прогоняя из головы накатившую меланхолию, широко усмехнулся и направился к выходу. Следовало присоединиться к подруге в столовой и присмотреть за тем, чтобы она не нашла на свой круп каких-нибудь приключений…
***
Плеснув водой в морду, кирпичного цвета жеребец посмотрел в зеркало над раковиной — и увидел кобылу. Плеснув водой в морду ещё раз, он увидел жеребца…
— Найду шутника, который изобрёл эту пакость… — Сталлион вздохнул, прекрасно осознавая, что никого он уже не найдёт (так как изобретатель газа, случайно выпущенного в центре Республики Земнопони во время вскрытия секретной лаборатории ДМД, с высокой долей вероятности уже более десяти лет как кормит червей).
Закрыв воду и вытеревшись пушистым полотенцем, глава РЗ убедился, что из отражения на него смотрит пони правильного пола и решительно вышел из ванной комнаты, чтобы тут же оказаться в гостиной своего личного дома. В помещении находились большой диван, чайный столик, заставленный блюдцами, вазочками и чашечками со всякими сладостями, а на противоположной стене висел широкий плоский телевизор, транслирующий модный сериал о путешествии в параллельные миры. И всё было бы нормально, если бы прямо на середине дивана не сидел белый смазливый жеребец, утирающий расплывшуюся по морде тушь белоснежным носовым платком.
— Дорогая, ты опять? — жеребец стойчески проигнорировал, что обращается к другому жеребцу, не позволив себе даже на миг допустить в голос хоть что-то, кроме лёгкого укора.
— А? — пони на диване вздрогнул, повернулся к Сталлиону и расплылся в улыбке. — Прости, милый, я так увлеклась происходящим на экране, что не заметила, как облилась. А ванную как раз ты занимал…
— О чём показывают хоть? — не то чтобы земнопони одобрял вещание каналов Эквестрии в РЗ, но фильмы про ту версию мира, где великой войны никогда не было, ему нравились.
— Свадьба в Кантерлоте, — отозвался собеседник, прижав к груди передние копыта. — Представляешь, Кризалис пробралась во дворец и подменила Каденс, чтобы выйти замуж за Шайнинга, в которого уже несколько лет была тайно влюблена. Саму же принцессу любви опоили зельем смены расы, превратив в земнопони, стёрли ей память и вывезли в глухую деревню, где передали на копыта местному старосте…
«А потом она чудом восстановит воспоминания, вернётся в Кантерлот, и принц её обязательно узнает… Ну, или как-то так. Но и в Кризалис к тому моменту он уже будет влюблён», — хмыкнув своим мыслям и удивившись тому, что стал угадывать возможные повороты сюжета подобных сериалов, Сталлион попрощался с женой, напомнив ей умыться (за что получил обиженный фырк), и наконец вышел на улицу.
— Машина подана, сэр, — отчеканила синяя земнопони в мундире младшего офицера, стоя рядом с распахнутой дверью бронированного вездехода.