Именно они были назначены ответственными за обиды и унижения, которые преследовали Валеру всю его недолгую жизнь. Парень явственно вспомнил вечно недовольное лицо матери. Она, воспитавшая сына в одиночку, всегда предъявляла к нему завышенные требования. Он должен был быть послушным, вежливым, учиться лучше всех, думать о своём и её будущем. Главным образом – о её. Валера ненавидел себя за то, что позволил превратить себя в тряпку. Он много лет нёс на своих плечах целую кучу комплексов и страхов, главным из которых был страх не оправдать надежд матери. Но теперь точно всё будет иначе. Он представлялся себе атлантом, сбросившим всю тяжесть мира со своих плеч.
Валера лежал и ждал, когда Вадим уснёт. Но тот, как назло, никак не мог угомониться – шёпотом разговаривал сам с собой (жаль, что слов было не разобрать), а несколько раз ботаник даже слышал смех. Ничего не скажешь, достойная пара Чуме! Интересно, зачем он выходил на улицу? Так то понятно. Но уж больно долго не возвращался. На звезды любовался что ли?
Наконец Вадим лёг спать. По мерному дыханию Валера понял, что тот уснул, встал с лежанки, тихо положил оставшуюся банку тушёнки и гречу в карман куртки, прихватил нож, упаковку спичек и, не обуваясь, на цыпочках, покинул балаган. Отойдя на некоторое расстояние, он обулся, затем высыпал гречку на землю и втоптал в грязь. Всё равно варить её не в чем и не на чем.
Было около четырёх часов утра. Вадим поставил будильник на девять. Значит, есть пять часов форы. Даже учитывая более хорошую подготовку ребят, этого достаточно, чтобы оказаться от них вне досягаемости. Валера смертельно устал. Мышцы болели, непросохшая после купания в пещере одежда неприятно липла к телу. Но злость и уверенность, что теперь его жизнь качественно изменится, заставляла двигаться вперёд.
***
Пещерный бог не спал. Он больше не хотел спать. Юда бережно передвигал камни, направляя струи водопада в священное озеро, чтобы его воды, оскверненные мёртвым телом чудовищного слизня, могли пополниться новыми животворными силами. Бог слышал, как пульсируют и бьются в его жилах три капли молодой человеческой крови. До тех пор пока они вместе, он будет жив.
Вдруг юда почувствовал, как один из людей, самый слабый духом, отделился от остальных. Руки бога дрогнули – он выронил тяжёлый камень, и тот покатился по склону вниз, разбудив спавшего под горой чёрного оборотня-медведя. Зверь зарычал, встал на задние лапы, повёл носом и пошёл на человеческий запах. Бог отвернулся. У него были ещё две капли крови, которым суждено было быть вместе. А та, третья, лишь зудела и мешала, словно висящий над ухом назойливый комар.
***
Что-то загрохотало. Валера вздрогнул и обернулся. В районе горного массива, который они недавно покинули, произошёл обвал. «Чёрт! Сейчас проснутся Чума и этот её Чумной доктор», – выругался про себя ботаник и прибавил шаг. Затем вновь остановился – почудилось, что сзади кто-то идёт. Никого. Лишь трава колышется, и дрожат лёгкие листочки корявой низкорослой берёзы, притулившейся у чёрного валуна. «Надо же, я его и не заметил», – подслеповато щурясь в предрассветных сумерках, произнёс Валера и отправился дальше, насвистывая под нос странную песенку про чувака, который «из коры себе подругу выстругал».
«Валун» выпрямился, потерся спиной о тонкое деревце, оставив на неровной коре клочья длинной грубой шерсти, и неспешно последовал за человеком. Торопиться было некуда. Добыча будет лёгкой.
***
Разбуженные камнепадом студенты метались вокруг балагана.
— Вадим, быть такого не может! – Тамара в растерянности смотрела на друга. – Валерка, конечно, трус и слюнтяй, но не подлец и уж точно не слабоумный, чтобы вот так уйти, прихватив остатки припасов!
— Вот именно, потому что трус, слюнтяй и подлец! – возразил Вадим. – Томка, ну какая же ты бываешь наивная! Он еду забрал, единственный нож, спички! Уйти одному в горы даже по проторённому маршруту, конечно, глупо, особенно для такого умного парня как ботаник. Но всё-таки он подлец!
— Я не понимаю, зачем он это сделал? Ведь должна же быть причина? Испугался, что нам не хватит пропитания на троих?
— А я, кажется, понимаю. Иди сюда, – Вадим указал на раскисшую после вчерашнего ливня землю, на которой виднелись увязшие в грязи остатки гречневой крупы.
— Как же так? – тихо произнесла девушка, не веря своим глазам.
— Думаю, он из ревности это сделал, – отозвался Вадим. – Но чего уж теперь гадать. Вновь уснуть мы уже вряд ли сможем. Надо собираться.
Ожидания Валеры не оправдались. Чтобы разжечь в печке огонь, Вадиму не понадобились спички. Он обожал всякие туристические фишки и, кроме часов, носил на руке плетеный браслет, застёжка которого выполняла функцию кремниевой зажигалки. Поэтому вскоре у ребят был готов чай, сваренный из свежесобранных побегов молодой мелиссы. К тому же в вещах у Тамары обнаружилась пара тех самых шоколадных конфет, которые она прятала на чёрный день. Одну из них, разделив пополам, съели сразу. Вторую оставили на день ещё более чёрный, чем этот.
Когда Вадим и Тамара покинули гостеприимный приют, часы показывали семь утра. Поначалу ребята шли медленно. Тело болело и требовало нормального отдыха. Но потом мышцы пришли в тонус, и путники ускорили темп. Через час они миновали корявую берёзку. Тамара опасливо покосилась на прилипшие к стволу клоки медвежьей шерсти. Далее тропа вела через невысокий зубчатый скальник. Повсюду лежали крупные валуны и осыпавшиеся камни. Чтобы вновь выйти на дорогу, через некоторые из них пришлось перелазить. А ещё через полчаса они увидели Валеру.
Парень сидел, прислонившись к каменной стене, рот его был приоткрыт, словно от сильного изумления или испуга, с губы свисала тонкая ниточка слюны, стеклянные глаза смотрели в пустоту. Ботаник никак не отреагировал на появление бывших товарищей. А когда Тамара наклонилась над ним, чтобы привести в чувства, услышала, что он бормочет слова:
Приглядишься ли
Близко ль, издали,
Всё как будто не так:
И лицо и душа...
— Что будем делать? – спросила Тамара, бросив взгляд на Вадима.
— Возьмём его с собой. Может, оклемается, – невесело отозвался тот, и горько усмехнувшись, добавил: – Зато у нас теперь есть овощ!
— Как думаешь, что с ним случилось? Мог его напугать медведь, шерсть которого мы видели на берёзе? – озираясь по сторонам, спросила девушка.
— Мог, конечно, – Вадим попытался поднять отяжелевшее тело ботаника с земли.
— Тогда почему он на него не напал? Говорят, что медведи...
— Говорят, что кур доят! – раздавшийся у них над головами голос заставил ребят подскочить на месте. Стоящий на стене человек в охотничьем камуфляже с улыбкой смотрел на испуганных студентов. В руках он держал ружье. Лицо украшала густая чёрная борода.