Но особых причин для беспокойства Наташа мне не давала, как не давала ни малейшего повода для самых минимальных надежд ни одному из многочисленных своих поклонников. Более того, в некоторых, особо «тяжёлых» случаях, когда очередное ухаживание явно затягивалось и становилось уже простым приставанием и надоеданием, Наташа тотчас же обращалась за помощью ко мне. И я довольно быстро ставил очередного «соискателя» на полагающееся ему место. В течение каких-нибудь пяти минут душевной беседы наедине. И два раза никого уговаривать не приходилось, все отлично всё понимали с первого раза. Да и не особенно переживали, кажется. Девчат, и симпатичных, на нашем факультете хоть пруд пруди.
Но и они, кокетничающие напропалую со всеми, как-то все разом, словно сговорившись, почтительно обходили меня стороной, словно стеснялись навязывать своё скромное общество столь знаменитой персоне…
Так продолжалось и месяц, и два… так продолжалось почти полгода, и за всё это время я даже ни разу не поцеловал Наташу. Её ослепительная красота словно сковывала меня, язык мой (я уже упоминал об этом) становился совсем деревянным, голос же начинал предательски дрожать при одной-единственной мысли о чём-то подобном.
Но вот, наконец, я решился! Хоть, если быть честным до конца, инициатива сия исходила как раз то и не от меня…
Впрочем, начну по порядку.
Я хорошо запомнил этот день. Была ещё зима, самый конец февраля… но приближение весны уже явственно чувствовалось во всём. Мы с Наташей шли по хрустящему ноздреватому снегу старого парка и разговаривали о… поэзии. Дело в том, что как раз накануне большая подборка моих стихов появилась в одном солидном центральном журнале, тотчас же вызвав на факультете новый всплеск повышенного интереса к моей скромной персоне.
Прочитав стихи, Наташа тотчас же устроила мне форменный допрос с пристрастием, и мне пришлось признаться, что я вот уже несколько лет тайно занимаюсь стихоплётством.
– Несколько лет! – возмущённо воскликнула Наташа. – И ни разу мне ни слова?!
Я виновато промолчал.
– Тебе не стыдно?!
– Просто я никому не показывал, – начал оправдываться я. – Понимаешь, я…
– Ничего не хочу понимать! – сказала, как отрезала, Наташа. – Сегодня же после занятий ты приглашаешь меня к себе домой и там показываешь мне всё! Всё, понимаешь?!
– Понимаю! – покорно согласился я, чувствуя, как оглушительно заколотилось в груди сердце. Дело в том, что родители мои ещё вчера укатили в гости к весьма отдалённым (как по родству, так и по расстоянию) родичам на какой-то их там особенный юбилей, так что сегодня я был дома совершенно один. Неужели…
– У тебя замечательные стихи! – уже мягче сказала Наташа и, взяв меня за руку, повлекла за собой в сторону аудитории. – Идём, опоздаем!
Я шёл за ней как во сне, ничегошеньки вокруг себя не замечая. Мысли мои путались, но одна из них отчётливо выделялась на общем беспорядочном их фоне:
«Сегодня или никогда!»
Во время одного из перерывов я, улучив момент, успел смотаться к телефону-автомату и звякнул из него Витьке, строго-настрого предупредив его, чтобы ни под каким соусом он сегодня ко мне не приходил и даже не звонил.
– Так мы ж договорились? – удивилась эта «балда». Потом, видно что-то сообразив, Витька весело, во всю глотку заорал: – Старик, я тебя поздравляю! Хочешь совет? Бесплатный!
Но у меня не было ни времени, ни желания выслушивать его разглагольствования.
Занятия в этот день тянулись на удивление долго, куда дольше обычного, и всё же у меня хватило силы воли (сам удивляюсь, как), не напоминая Наташе ни о чём, даже состроить удивлённо-непонимающее лицо, когда по окончании последней лекции она сказала:
– Ну что, идём?
– Куда?
– К тебе! Или ты передумал?
Продолжая играть в равнодушие, я несколько театрально пожал плечами.
– Пошли, если хочешь!
Наташа внимательно на меня посмотрела и, кажется, хотела даже что-то такое сказать, но промолчала.
И мы пошли.
Итак, мы шли по предвесеннему продрогшему парку, и, чем ближе подходили мы к моему дому, тем сильнее охватывало меня трусливое желание повернуть обратно. Выдумать что-нибудь, соврать… В конце концов, могу я вспомнить неожиданно о чём-то важном и даже неотложном!