Мысли мои путались, и первым же делом я одним залпом осушил давно заждавшийся фужерчик. Разумеется, не помогло.
Тогда я достал сигареты и, выйдя на балкон, закурил. На улице уже стемнело, с чёрного ясного неба в красивом беспорядке свисали яркие звёздные гроздья.
Говорят, сигареты успокаивают. Меня же они ни чуточки не успокоили, хоть курил я их одну за другой. Горечь противная во рту, вот и весь эффект.
«Так тебе и надо, ослу! – мысленно сказал я себе, и с отчаяньем добавил: – Ну, почему, почему я такой… – и, не находя других слов, снова повторил, как заклинание: – Осёл, осёл, осёл!»
Я вдруг ощутил, почувствовал вдруг какую-то, даже не усталость, безразличие, скорее. Я отлично осознавал, что ничего не сказав, в ванной, уж, тем более, ничего не скажу и позже. Просто снова не смогу ничего сказать. И от осознания этого на душе было ещё горше.
– Ты где? – послышался весёлый Наташин голос, и дверь балкона распахнулась. – А, вот ты куда забрался! Спрятался от меня, и… Ты что, куришь?!
Наташа была в своём амплуа, и наплевать ей было с самой высокой колокольни на все мои переживания, все мои муки адовы…
– Немедленно выбрось эту гадость! – возмущённо приказала она, и, когда я послушно швырнул вниз очередную сигарету, добавила уже мягче: – Обещаешь больше не курить?!
– Обещаю! – буркнул я несколько мрачновато. – Да я и не курю, вообще-то…
– Ну, вот и замечательно! – Наташа улыбнулась. – Да, кстати, ты кормить меня собираешься, хозяин? Я есть хочу!
И, мягко подхватив под руку, Наташа потащила меня за собой на кухню.
– А ты чего такой надутый? – спросила она меня чуть позже, когда мы уже сидели за столом. – Случилось что?
Заметила, наконец! А ведь могла и, вообще, не заметить.
Я ничего не ответил, да и что было отвечать!
– Да что случилось то?
И снова вместо ответа я лишь взглянул на Наташу и тут же быстренько отвёл взгляд в сторону. Наташа в облегающем алом халатике была чудо как хороша. И под халатиком у неё, кажется, ничего не было одето, совсем ничего…
А, впрочем, какая разница, если я осёл!
– Да нет же, у тебя явно испортилось настроение! – сказала Наташа недовольно. – Может, я засиделась в гостях, а ты куда-то торопишься?
Я испугался, что она вдруг захочет сейчас уйти, и от страха сразу же принялся улыбаться во весь рот.
– Вот это другое дело! – одобрила Наташа и, подойдя к окну, долго и внимательно в него смотрела. – Бр-р-р, темень какая! Может, мне у тебя сегодня переночевать?
– Ну, конечно же, ночуй! – дико обрадовался я. – Места хватает! А то и впрямь, куда тебе идти с мокрой то головой…
– А ты точно никуда не собирался? – Наташа испытующе на меня посмотрела. – Может, на свидание с кем?
Ещё и издевается!
– Нет! – сказал я и вздохнул. – Куда мне идти?
– Значит, решено! – Наташа стащила с головы мокрое полотенце и повесила его на кухонную дверь. – Ну, чем дальше угощать будешь, хозяин?
А я вдруг подумал, что судьба иногда бывает на удивление терпелива и милостива даже к таким безнадёжным остолопам, как я. Вот и сейчас она, кажется, даёт мне ещё один, последний самый шанс… и если я упущу и его, этот шанс…
Впрочем, пока я не хотел ни о чём таком даже думать.
– А давай выпьем? – бодренько предложил я. – Как говорится, после баньки да перед баиньки…
– А давай! – сразу же согласилась Наташа. – А что мы пить будем?
– Есть коньяк, – начал перечислять я, – есть болгарское сухое… бальзам рижский имеется… ну и водка, разумеется… как же без неё…
– Тогда коньяка немножечко.
Потом мы смотрели «видик». Откровенную «порнуху» я не рискнул крутить, поставил какой-то среднеэротический боевичок с превеликим множеством погонь, перестрелок, разных эффектных трюков и зубодробительных сцен и, кажется, с одной только постельной…
Боевичок был не ахти, но Наташе он, как ни странно, понравился, и она попросила ещё что-нибудь в этом роде. И тогда я рискнул поставить следующую кассету. В этом фильме эротических, в том числе и постельных сцен было куда больше, чем драк и перестрелок…
Но случилось непредвиденное.
Как только мы дошли до самой первой из них, Наташа вдруг встала и попросила меня выключить телевизор вообще.