Голос Наташи вновь начал предательски дрожать и она замолчала.
– Знаешь что… – выдавил я из себя. – Ты, давай, спи… просто постарайся уснуть, а я пойду к себе…
– Нет! – Наташа неожиданно схватила меня за руку. – Не уходи, пожалуйста! Не хочу, чтобы ты уходил! Я не смогу сейчас одна, просто не смогу! Я не усну одна! Я буду лежать с открытыми глазами и думать, думать… Я знаю, что стоит мне только закрыть глаза, как… – она вздрогнула и ещё крепче сжала мои руку. – Ведь ты не уйдёшь, да?
– Не уйду, – покорно согласился я. – Ты, давай, спи, а я посижу рядом.
Наташа снова протестующее замотала головой.
– Нет, ты приляг! Рядом со мной. Не там, ближе. Ещё ближе. Вот так. А теперь обними меня. Обними, не бойся!
И, помолчав, тихо добавила:
– Мы полежим вот так, вдвоём. Просто полежим, без ничего…
И, ещё немного помолчав, шепнула мне на ухо:
– Мне с тобой удивительно хорошо. И легко. Только… не надо больше этого! Договорились?
– Договорились, – хрипло выдавил я из себя. – Прости, пожалуйста!
– Я не обиделась.
И, как бы в утешение мне, добавила:
– Знаешь, я почему-то верю, что всё это пройдёт. Должно пройти. Раньше не верила, а теперь вот верю. Только ты не спеши, ладно?
– Не буду, – согласился я и, нащёпав в темноте Наташину руку, осторожно поднёс её к своим губам. – Я готов ждать столько, сколько ты скажешь: месяцы, годы, столетия… Ты только не бросай меня, ладно?
Наташа тихонько рассмеялась.
– Ты ещё попробуй от меня избавиться! – И добавила, коснувшись губами моей щеки: – Давай спать, угу?
– Угу! – пробормотал я.
И мы уснули. Вернее, уснула Наташа, тесно прижавшись ко мне… я же, боясь даже пошевелиться и хоть как-то потревожить её сон, просто лежал с открытыми глазами и мне всё почему-то не засыпалось. Потом и я как-то незаметно задремал, а когда дребезжащий тенорок будильника безжалостно вырвал меня из сладостных объятий Морфея и вновь воротил к суровой действительности, в комнате уже царил сероватый предутренний полумрак.
Наташа слабо пошевелилась на моём плече.
– Что, уже? – пробормотала она сонным голосом. – Вставать?
– В универ пора, – виновато произнёс я. – Ты не помнишь, чья первая лекция?
Наташина рука тотчас же пришла в движение, и тёплая её ладошка плотно легла на мои губы.
– Не хочу ничего вспоминать! Ну их всех! Прогуляем?
– Прогуляем! – покорно согласился я и, закрыв глаза, уткнулся лицом в густые её волосы…
А ровно через месяц и был этот самый филфаковский вечер, и я пригласил на него Серёгу.
Я отлично помню, как не хотелось Серёге тащиться на этот самый вечер. Он долго молчал там, на своём конце провода… так, словно всесторонне обдумывая моё предложение. А я почему-то забрал себе в голову обязательно затащить его к нам на вечер.
– Ну, так как? – спросил я, уже начиная волноваться. – Идём?
– Витьку возьми, – посоветовал Сергей. – Там, у вас, ты говорил, девчата симпатичные, а он у нас по этой самой части – дока!
– Загулял где-то наш «дока»! – вздохнул я. – Вторую неделю носа не кажет.
– Да ну?! – Сергей весело рассмеялся в трубку. – Неужто, опять на винт намотал, котяра помойная?
– Похоже на то. Ну, так как?
Сергей вздохнул.
– Ну, что с тобой делать будешь?!
Честно говоря, вечерок был не ахти, и Серёга, сидя рядом со мной, откровенно скучал. Он вяло хлопал плоским и затёртым почти до дыр шуткам и прибауткам, доносящимся со сцены и, кажется, дождаться не мог окончания сего мероприятия.
– Потом ещё танцы! – напомнил я.
Сергей взглянул на часы.
– Не, старик, ты извини! Я не могу.
Со сцены прозвучала очередная «бородатая» шутка и мы с Серёгой снова вяло ей похлопали.
– Я тебя провожу, – пообещал я, и вдруг заметил, что Сергей очень уж внимательно смотрит на сцену, проследил направление его взгляда… и сердце моё словно ухнуло разом в какой-то ледяной бездонный колодец. На сцене была Наташа, не одна, много их там было… но я уже минуты единой не сомневался: Сергей смотрит именно на неё!