Я не ответил, и тогда она добавила с отчаяньем в голосе:
– Но если ты меня бросишь, я не смогу больше жить! Я не вру…
– Да что ты из меня душу то тянешь?! – на весь парк заорал я, да так, что какая-то случайная старушенция испуганно шарахнулась в сторону и даже, кажется, перекрестилась. – Я тебя люблю, и ты об этом прекрасно знаешь! И тебе на это наплевать с самой высокой колокольни! А третьим лишним я быть не желаю! К чёрту всё это, глупо, смешно и противно!
И добавил язвительно (не удержался-таки, скотина):
– А, может, у нас будет групповой брак? Говорят, в некоторых странах очень распространенное явление. Оговорим условие, график составим…
Наташа отпустила моё рукав… и в следующее же мгновение левой моей щеке стало горячо до невозможности.
– Аплодисменты по щекам! – Я криво улыбнулся и осторожно потёр рукой потеплевшую часть лица. – Спасибо, разумеется, но я, кажется, не заслужил столь блистательного успеха! Впрочем, ещё раз спасибо – кажется, помогло.
Я замолчал, а Наташа, ничего не ответив мне, вдруг резко повернулась и, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее пошла прочь по раскисшей от весеннего солнца дорожке старой аллеи…
Наташа уходила, уходила навсегда, а я смотрел ей вслед с каким-то странным смешанным чувством жалости и ожесточения. Смотрел долго… потом, сорвавшись с места, бросился следом.
Наташа обернулась, услышав мои шаги, и некоторое время мы, не говоря ни слова, просто смотрели друг другу в глаза.
– Я… – я проглотил сухой колючий комок в горле, – знаешь, я согласен! Братом так братом! Я не могу без тебя! И я… я постараюсь быть хорошим братом, сестрёнка!
Она бросилась мне на шею и разревелась, и так мы стояли долго-долго, целую вечность и ещё немножко…
– Знаешь, может, это ещё пройдёт! – всхлипывая, шептала Наташа мне на ухо. – Я сама не знаю, что со мной! Это как пожар! И зачем только ты привёл его на этот проклятый вечер?!
Но, увы, это не прошло…
…Я тряхнул головой, словно отгоняя так некстати нахлынувшие воспоминания. Любил ли я её до сих пор? Я старался не задумываться, ни над этим, ни над тем, что было бы, если бы Наташа вдруг захотела ко мне вернуться. Это нереально, внушал я себе, она счастлива, ты ведь сам так хотел, чтобы она была счастлива. А с тобой…
Я вздохнул. Неразделённая любовь моя вылилась в добрую половину стихотворений сиреневого первенца-сборника. А, может, и более чем в половину. Так что определённая польза тут есть.
Потом мысли мои ушли куда-то в сторону, и я вспомнил вдруг утреннюю свою незнакомку. Вспомнил и лишь вздохнул.
Ну, почему мне так не везёт в любви? Просто фатальное какое-то невезение!
В следующее мгновение мысли мои побежали ещё дальше, они забежали, увы, слишком далеко да и застряли там, напрочь заплутав в дремучих дебрях подсознания в тщетной попытке выяснить, кто же из них всё-таки красивей: Наташа или та незнакомая девушка из моего пробуждения? Они такие разные, да и сама красота их так непохожа. Хотя…
Нет, всё-таки должно же быть в них что-то общее? Что-то, помимо красоты…
«Кровать! – противно пискнул злорадный внутренний голос. – Одна и та же кровать, родительская! И ты сбоку, в качестве бесплатного приложения!»
Я был настолько морально подавлен, что даже не стал с ним спорить. Ну, просто фатальное какое-то невезение!
– Ладно! – сказал Сергей притворно огорчённым тоном. – Как хотите! Дело-то ваше…
И посмотрел на нас в зеркальце заднего вида.
Мы уныло молчали, подавленные чувством собственной своей неполноценности.
– Ничего, ничего! – нежно пропела Наташа и, обернувшись к нам, мило улыбнулась Витьке. – Зачем вам эти дамы, вам и без дам хорошо! Будете сидеть себе на песочке и в картишки дуться…
– Ага, на щелбаны, – добавил Сергей, внимательно следя за дорогой.
– Нет, лучше на поцелуйчики! – Наташа хихикнула злорадно. – А после сто тридцать первой карточной партии наш котик с тоски и отчаянья…
– Господи, да что ты за человека такая вредная! – затравленно взвыл «котик». – Сэр, да растолкуйте же вы ей, что нельзя так со старшими…
– Это кто так старший выискался? – вкрадчиво переспросила Наташа. – Молчать, малолетка!
– Сэр, я за себя не ручаюсь!
– Ну, Вить, тут я пас! – сказал Сергей, искусно лавируя в сплошном потоке машин. – Скажу честно, я сам её боюсь!