И Бугров в который раз уже мысленно выругал себя за леность. Казалось, что стоило съездить, переодеться!
Не то, чтобы ему шибко жалко было костюма (было бы что жалеть, название одно!), просто такой уж сегодня выдался у Бугрова день. Невезучий.
А ведь начинался он, день то есть, совсем даже неплохо. И вечерок обещал быть хоть куда. И вот, из-за злосчастной этой находки и училки этой настырной! Разумеется, Татьяна обиделась. Интересно, приведёт она свою «угрозу» в исполнение или так, блефует? Может и привести!
Бугров вздохнул и незаметно, исподтишка покосился в сторону профессора. Неужели, он всерьёз поверил во всю эту белиберду? Подумать только, череп неандертальца! И откуда этой дуре знать, как он выглядит, настоящий череп неандертальца?!
Бугров вторично вздохнул и попытался усесться поудобнее. Вроде как немного уменьшил трясучесть организма. Или это самообман только?
«А ведь, кажется, старик наш и в самом деле попался на эту удочку, – невольно подумалось Бугрову. – Иначе, к чему такая дикая спешка? И сам лично возглавил. Вот уж на него не похоже!»
Машину в очередной раз здорово тряхануло, и Бугров, ко всему прочему, ещё и больно ушиб правое колено.
– Послушайте, Виталий Павлович! – проговорил он, морщась от боли и усиленно массируя пальцами ушибленное место. – А вам не кажется, что всё это – совершенно напрасная затея?
– Не понял? – сказал профессор, по-прежнему не отрывая глаз от дороги. – Вы что-то сказали, Александр Сергеевич?
И он наконец-таки соизволил повернуться в сторону Бугрова.
«Чёрт бы побрал эти твои дымчатые очки! – уныло подумал Бугров, не переставая массировать колено. – Вот смотрит он сейчас на меня, а что у самого на уме – и не разберёшь…»
– Да нет, это я так, – сказал он вслух. – Ничего особенного.
– Да, кстати! – всё ещё думая о чём-то своём, поинтересовался профессор. – Как насчёт студентов, договорились?
Начинается!
В том, что сейчас ему предстоит весьма неприятный разговор, Бугров и не сомневался даже. День уж такой сегодня выдался…
– Ещё не договорился, Виталий Павлович, – сказал Бугров и, помолчав немного, добавил: – Да и, вообще, стоит ли с этим торопиться.
– Послушайте, я ведь просил вас позаботиться об этом в первую очередь! – В ровном голосе профессора чуткое ухо Бугрова уловило первые признаки надвигающейся бури. – Неужели вы не понимаете, что если мы хотим завтра с утра начать раскопки, студенты должны быть на месте уже сегодня! Не понимаю, почему вам всегда нужно по несколько раз напоминать об одном и том же?! Если не надеетесь на свою память – извольте записывать!
«Как школьника отчитывает! – тоскливо подумал Бугров, стараясь не встречаться с профессором взглядом. – Да ещё при шофёре! И чего это он всегда ко мне придирается?!»
Вслух же сказал совершенно другое.
– Знаете, Виталий Павлович… – Бугров старался говорить спокойно, взвешено, но голос его всё же подрагивал от плохо скрытой обиды, – всё это не потому, что я забыл! Просто я подумал, что не стоит так спешить с привлечением студентов…
– Ах, вы «просто подумали»! – голос профессора уже явственно выдавал самую крайнюю степень его раздражения. – Вы, оказывается, ещё и думаете иногда! А почему вы так подумали, позвольте вас спросить?
– Почему так подумал?! – считая себя несправедливо обиженным, Бугров тоже перешёл на повышенные тона. – Да потому хотя бы, что ни вы, ни я… да и никто из наших ещё и в глаза не видел этой самой находки! И вообще, я не понимаю, как можно верить на слово какой-то сельской учительнице? Да мало ли что она там найти соизволила… у нас подобных звонков…
Бугров замолчал, переводя дух, а так как профессор тоже молчал и, кажется, внимательно его слушал, продолжил, ободрённый его молчанием, уже более спокойным тоном:
– Поймите меня правильно, Виталий Павлович, я вовсе не хочу сказать, что она всё это… – Бугров замолчал, подбирая слово поделикатнее, – ну, выдумала, что ли! Конечно же, она что-то такое обнаружила. И звонок этот я тоже могу понять: человек от чистого сердца, для блага науки, так сказать… – он вновь замялся, искоса взглянул на профессора, тот по-прежнему молча и внимательно слушал. – Но где гарантия, что этому, так называемому «неандертальцу» не пятьсот лет от роду? А то и все триста. И эта учительница…
– Эта учительница, – медленно, почти по слогам произнёс профессор, – с отличием окончила аспирантуру и почти три года работала у нас в институте. На вашем, между прочим, месте… точнее, вы сейчас на её месте работаете. И череп неандертальца распознать она сумеет, можете быть спокойны.