Мне вспомнился её взгляд, такой насмешливый и презрительный, и, вспомнив его, я чуть было не рванул назад. И всё-таки не рванул, с чем себя мысленно и поздравил.
И потом, ведь был же и ещё один взгляд, последний самый… тот, возле лифта. И фраза это её прощальная… Чего-то она ждала от меня, а я этого так и не сделал. Или не успел сделать. Или и не ждала она от меня ничего?
Наверное, она услышала мои шаги, потому что тут же настороженно вскинула голову. Девушка посмотрела на меня, и я заметил, что глаза у неё сухие, а, значит, она не плакала.
– А, это ты! – проговорила она как-то устало и безразлично, а я с горечью подумал, что зря, кажется, понадеялся на более любезный приём. – Откуда ты тут взялся?
Наверное, можно было соврать, сказать, что я специально искал её по всему городу, и вот, наконец, нашёл… но я почему-то так и не смог соврать.
– Мы, это… мимо ехали… и вдруг смотрю: ты…
Пробормотав это, я тут же замолчал, собираясь с мыслями, но так ни с одной не собрался.
– И ты что, специально остановился, чтобы сообщить мне об этом?
В словах девушки был сплошной лёд, и всё было предельно ясно… но что-то всё же удерживало меня, не давало уйти…
И тут я вспомнил о деньгах.
– Вот, возьми! – я вытащил из кармана и протянул ей скомканную десятку. – Зачем ты тогда так?
– А ты зачем? – Но деньги взяла, безразлично сунула их в сумочку. – Теперь всё, надеюсь?
– Нет! – проговорил я и даже сам себе удивился. – Не всё! – Что ещё? – девушка нетерпеливо посмотрела на часы. – Говори скорее, мне некогда!
– Ты извини меня за то, утреннее! – сказал я первое, что пришло в голову. – Сам не знаю, как получилось…
– Уже извинила! Что ещё?
Я молчал. Я понимал, что всё кончено, и что говорить нам больше не о чем, и нужно уходить, и уходить как можно скорее…
Но уйти почему-то не было сил. И я лишь молча топтался на прежнем месте, проклиная эту свою нерешительность.
– Ты, кажется, куда-то ехал? – сухо осведомилась девушка и вновь посмотрела на часы.
– Меня Сашей зовут, – сказал я.
– Я знаю! – она взглянула на меня в упор и встала. – А теперь проваливай ко всем чертям, Саша, Сашечка, Сашулечка! Неужели так трудно сообразить, что я не желаю тебя видеть?!
Это был приговор. Окончательный, бесповоротный и, как говорится, обжалованию не подлежащий. И выслушав его, я уже повернулся, было, чтобы уйти, но в это время девушка внезапно схватила меня за руку.
– Обними меня! – тоном, не терпящим возражения, проговорила она. – Ну!
Ничего ещё не понимая, я, тем не менее, всё же обнял её, а она, крепко обхватив мою шею обеими руками, вдруг прижала свои обжигающе-горячие губы к моим губам, да и замерла так с закрытыми глазами.
«С ума сойти можно! – мелькнула в моей бедной, разом закружившейся головёнке жалкая запоздалая мысля. – С ней не соскучишься, чеслово!»
Всё это продолжалось, наверное, минуты две-три, не больше… но они, минуты эти, показались мне вечностью. Я обнимал её, я вдыхал запах её волос, я старался запомнить его на тот случай, если чудо это, волшебное, ничем не объяснимое чудо это вдруг исчезнет и никогда больше не повториться. Мне снова, тоном, не терпящим возражения, прикажут убираться ко всем чертям… и, конечно же, я послушно уберусь…
И всё ж спасибо ей и за это, хоть я всё равно так ничего и не понимал.
Кто-то вдруг грубо схватил меня за плечо и с такой силой оттолкнул в сторону, что я едва на ногах удержался. Окончательно придя в себя, я увидел перед собой здоровенного мордоворота в синем спортивном костюме, несколько ему тесноватом, правда, но зато недвусмысленно подчёркивающим весьма внушительные формы незнакомца.
Впрочем, внимания на меня он больше не обращал. Пока, во всяком случае.
– Ты где была?! – заорал он на девушку неожиданно тонким для такого мощного телосложения фальцетам. – Где ты была, я тебя спрашиваю?!
Она лишь презрительно прищурилась.
– Сказать?
– Шлюха! – ещё более высоким фальцетом выкрикнул мордоворот. – Да я ж тебя сейчас…
– Это тебя мамочка надоумила, или ты по собственной инициативе?
Мордоворот нелепо и неуклюже взмахнул правой рукой… и вдруг, к моему большому изумлению, буквально рухнул у ног странной этой девушки. Ухватил её за руки, принялся лихорадочно их целовать.
– Ну, прости! – бормотал он как в бреду. – Прости, Ленка! Ну, больше этого не повториться! Я сам не знаю, как всё получилось…