Он привел нас к лавке, которую мы только что так внимательно рассматривали.
— Пусть эти молодые люди выберут себе что-нибудь, — обратился он к продавцу.
Мы нерешительно выбрали себе по одному из великолепных леденцов и поклонились старику.
— Нет, нет! — возразил он. — По одному недостаточно, пусть каждый возьмет себе еще один.
Мы так и сделали, и он заплатил улыбающемуся торговцу.
— Сударь! — горячо поблагодарил я его. — Пусть благословение Будды будет с Вами и защищает Вас, пусть в Вашей жизни будет много радостей!
Он широко улыбнулся и вернулся к своим делам.
Мы медленно возвращались домой и ели сладости, пытаясь растянуть удовольствие как можно дольше. Мы почти забыли вкус подобных лакомств, а эти казались еще вкуснее, потому что они были куплены для нас таким добрым человеком! Пока мы шли, я вспоминал, что мой отец отрекся от меня на ступенях Поталы, а теперь от меня отрекся и Цзу.
— Это забавный мир, Лобсанг, — нарушил тишину Юлгай, — мы сейчас мальчишки, и нам показали наше место, а когда мы станем ламами, «черноголовые» будут искать нашей благосклонности!
Я должен объяснить, что в Тибете мирян называют черноголовыми из-за их волос, так как все монахи бреют головы.
В тот вечер во время службы я был очень внимательным — решил поработать побольше, чтобы как можно быстрее стать ламой. Я представлял себе, как буду шагать среди «черноголовых» и с презрением отвергать их попытки прислужить мне. Я так старался, что привлек внимание Проктора. Он отнесся ко мне с большим подозрением, считая такое усердие неестественным! Когда служба закончилась, я поспешил в свое жилище, зная, что завтра меня ждет целый день с ламой Мингьяром Дондупом. Некоторое время я не мог заснуть — я ворочался в постели, вспоминая о прошлом, о лишениях, которые мне довелось пережить.
Утром я встал, позавтракал и собрался было идти к кельям лам. Но как только я вышел из своей комнаты, меня схватил огромный и неуклюжий монах, одетый в изорванную мантию.
— Эй ты! — сказал он. — Ты сегодня работаешь на кухне — будешь чистить жернова!
— Но, сэр! — ответил я. — Меня ждет мой Наставник, лама Мингьяр Дондуп.
Я попробовал улизнуть от него.
— Нет, ты пойдешь со мной. И неважно, кто там тебя ждет. Я сказал: ты будешь работать на кухне.
Он поймал меня за руку и вывернул ее так, что я не мог убежать. Мне пришлось нехотя пойти с ним.
В Тибете мы все выполняем ручную и грязную работу.
— Это учит нас смирению! — говорят одни.
— Предотвращает высокомерие у мальчишек! — отмечают другие.
— Ликвидирует классовые различия! — утверждают третьи.
Мальчишки и монахи выполняют такую работу только ради дисциплины, поскольку, разумеется, существует штат низших монахов для домашних работ. Но все мальчишки и монахи участвуют в наиболее неприятных работах. Мы ненавидим это, потому что низшие используют нас как рабов, зная, что у нас нет возможности жаловаться. Жаловаться? Да ведь это специально предназначено для создания трудностей!
Мы спустились вниз по каменному коридору, затем по ступеням, которые были сделаны из двух деревянных поперечин, прикрепленных к брусьям, и оказались в кухне.
— Здесь! — сказал монах, державший меня. — Вычисти дырки в камнях.
Я взял острый металлический шип, забрался на один из огромных жерновов и принялся выковыривать остатки, застрявшие в выбоинах. Камень был запущенный и теперь уже не молол ячмень, а портил. Мне надо было вычистить поверхность, чтобы она снова стала чистой и твердой. А монах в это время стоял рядом и лениво ковырялся в зубах.
— Эй! — крикнул кто-то у входа. — Тьюзди Лобсанг Рампа! Тьюзди Лобсанг Рампа здесь? Благородный Лама Мингьяр Дондуп срочно хочет его видеть.
Я инстинктивно поднялся и спрыгнул с камня.
— Я здесь! — закричал я.
Монах поднял свой круглый кулак и сильно ударил меня по голове, свалив на землю.
— Я сказал: ты останешься здесь и будешь делать свою работу, — прорычал он. — Если ты кому-то нужен, пусть он придет сюда лично.
Схватив за нос, он поднял меня и бросил на камень. Я ударился головой об угол, и все звезды Вселенной засверкали у меня в глазах. Затем они погасли, оставив мир пустым и черным.
Я чувствовал себя странно, мне казалось, что я поднимался горизонтально, а затем стал на ноги. Я слышал звуки огромного звонкого колокола, и создавалось впечатление, что он отсчитывает секунды моей Жизни:
— Бом! Бом! Бом!
С последним ударом мне показалось, что меня поразила синяя молния. В одно мгновение все озарилось ярким желтоватым светом, в котором окружающий мир воспринимался выразительнее, чем обычно.