Отец ушел, бросив на нее последний многозначительный взгляд. Лили осталась одна и устало опустилась на стул. И почему она всегда вступается за Джека, даже теперь, когда знает, что он этого не заслуживает? Неужели в ней все еще сидит бунтарский дух, заставлявший ее после спора с отцом убегать из дома к Джеку — частично за утешением, частично чтобы позлить отца? Это не было проявлением независимости, как тогда ошибочно считала Лили. Тем более не могло быть теперь.
Значит, Джек все-таки прав. Она всегда убегала от проблем. И возвращение домой только служит тому подтверждением. Ей следовало остаться в Лос-Анджелесе, чтобы хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию. Убегать от проблем всегда легче, чем смотреть им в лицо и преодолевать их.
Как верно заметил Джек, пора бы ей уже встать взрослой. Как только Лили пришла к этому выводу, то поняла, что, раз уж она при любом удобном случае заявляла о том, что давно взрослая, настало время и действовать соответственно. Для начала стоит извиниться перед Джеком.
Джек оторвался от монитора. Секретарша широко улыбалась, держа в руках букет цветов. У Джека неприятно засосало под ложечкой, когда он увидел, что это за цветы. Он сам выбрал их у флориста с намерением отослать Лили в качестве извинения за свое поведение прошлой ночью.
Вчера он утратил над собой контроль и, как оказалось позднее, был совершенно не готов к тому, что Лили его отвергнет, хотя поначалу все шло по его плану. Джек выругался. Какой, к черту план! Он вылетел у него из головы в ту минуту, как только Джек почувствовал на своих губах вкус Лили. Она отвечала на его поцелуи со страстью, убеждавшей его в том, что он ей небезразличен, а затем, ни с того ни с сего, взяла и оттолкнула его.
То, что Лили отказалась принимать цветы, могло означать только одно: произошедшее вчера на берегу она расценила как досадную ошибку, недоразумение, о котором лучше не вспоминать.
Джек вновь уставился на экран.
— Унесите их отсюда, Сэнди. Можете забрать их домой или выбросить, мне все равно.
— Но, Джек, этот букет для вас! — Улыбка его секретарши стала широкой до невозможности.
— Этого не может быть. — Он сам написал адрес и имя Лили на карточке и на конверте.
— Вот, прочтите.
Джек взял протянутую карточку. Адрес Лили был аккуратно зачеркнут и написан адрес его офиса.
Джек нахмурился. Понятно теперь, почему секретарше так весело.
— Спасибо, Сэнди, — сухо поблагодарил он ее, скрывая свою досаду.
— Так что мне делать с цветами?
— Оставьте их пока здесь и свяжитесь с курьером… — Он вдруг умолк. На его губах заиграла чуть мрачноватая улыбка. — Никуда не нужно звонить. Вы свободны. Да, я ухожу. Вернусь самое позднее через час.
Джек так резко остановил свой внедорожник перед домом Чарлза Фонтейна, что из-под колес брызнул гравий. Взяв с пассажирского сиденья букет, он подошел к двери.
Он никому не позволит отвергнуть свои извинения. Что его раскаяние не было искренним, дела не меняло. Она задела его гордость. Джек привык поступать так, как считал нужным, и, как правило, люди извинялись перед ним, но никак не наоборот. Игнорируя звонок, Джек забарабанил кулаком по массивной деревянной двери.
Его сердце екнуло, когда дверь открылась. На пороге стояла Лили, удивительно напоминавшая ему ту девушку, которой он когда-то отдал свое сердце.
Ее распущенные волосы спадали волнами до плеч. Она была босиком, поэтому выглядела особенно ранимой и уязвимой. Должно быть, на его лице что-то отразилось, так как Джек вдруг обнаружил, что не может отвести взгляд от ее засиявших голубых глаз.
— Они твои, — сказал он, протягивая ей букет. — Больше не отсылай их обратно. — Не добавив ни слова, он развернулся и направился к машине.
— Джек!
Джек остановился рядом с автомобилем и повернулся к ней.
— Что?
— Ты читал карточку?
— А ты как думаешь, если я сам же ее и написал?
Лили вытащила карточку и, нагнувшись, положила букет на пол. При этом движении ее юбка задралась, обнажив нижнюю часть идеальных бедер.
Она подошла к нему, ступая голыми ногами по гравию. Джеку показалось, что он чувствует, как острые края камней ранят его кожу.
— Прочти.
В воцарившейся вдруг напряженной тишине Джек приготовился открыть конверт, как вдруг некстати представил себе, как язык Лили касается края конверта, увлажняя клей, чтобы его запечатать. Он одним резким движением открыл конверт и пробежал глазами написанное на карточке.
— Ты не могла просто позвонить мне и сказать «да»?
Уголки ее губ дрогнули, растягиваясь в дразнящей улыбке. Джеку вдруг захотелось ощутить эту улыбку своими губами.
— Думаю, могла бы, но решила, что раз я, а не ты, обязана извиниться, то не могу принять от тебя цветы. Вчера я вела себя как ребенок. И ты совершенно прав, что, стоит возникнуть какой-нибудь проблеме, я сразу от нее бегу. — Улыбка исчезла с ее лица, ставшего вдруг грустным и задумчивым.
Джек тоже слегка нахмурился. О чем Лили думала, когда оставила его? Думала ли она об их ребенке? С того дня, как он узнал о том, что Чарлз Фонтейн устроил своего внука или внучку в частный приют и видел подпись Лили об отказе от родительских прав, он долгое время не мог думать ни о чем другом. Где-то на этом свете живет его ребенок и называет другого мужчину отцом…
Внутри него все сжалось в тугой узел. Джек снова напомнил себе о своем плане.
— Значит, ты принимаешь мое приглашение? — уточнил он, внимательно глядя на Лили, стараясь не пропустить ни малейшего изменения в ее лице.
— Да, — негромко сказала она. — В этот раз я не собираюсь никуда сбегать. Я принимаю твое приглашение провести день на яхте.
Джек почувствовал легкое головокружение. Она и впрямь согласилась!
— Я заеду за тобой в пятницу в девять часов, — быстро сказал он.
— Может, встретимся прямо у яхты? — нерешительно предложила Лили.
— Боишься, что отец будет против? — догадался Джек.
— Джек, давай не будем спешить. Пока живу у него, я не хочу расстраивать его еще больше. Мне кажется, что дела в компании идут не так хорошо, как он старается меня убедить.
«Не так хорошо» — это еще мягко сказано, усмехнулся про себя Джек. Чарлз Фонтейн отчаянно барахтался, стараясь спасти бизнес, с отрицательным значением в графе «прибыль» и медленным, но верным оттоком самых квалифицированных служащих. В общем-то он мог позволить себе маленькую уступку по отношению к Лили, ведь в конце концов ему будет принадлежать все.
— Ладно, — согласился он. — Недалеко от причала есть стоянка для гостей. Я жду тебя в девять на двадцать третьем пирсе, седьмой причал.
— Двадцать третий, седьмой, в девять часов, — повторила Лили. — Я буду.
— И не завтракай. Мы перекусим на яхте. Мне пора.
Джек сел в машину и тронулся, чувствуя, как его переполняет восторг. Целый день Лили будет с ним. Открывавшиеся перед ним возможности казались бесконечными.
Глава шестая
Пятница обещала стать прекрасным ясным днем. Солнце начало припекать уже с утра, поэтому Лили оделась особенно тщательно, чтобы не сгореть и обезопасить себя от повышенной ультрафиолетовой радиации южного полушария. Она нанесла на тело защитный крем и надела длинную белую муслиновую блузку, шорты и туфли на резиновой подошве. В большую пляжную сумку она положила полотенце и еще несколько вещей на смену.
После небольшой перебранки с отцом прошло два дня, в течение которых Лили его практически не видела. Как правило, Чарлз уезжал задолго до того, как она выходила к завтраку. Возвращаясь поздно вечером, он разогревал приготовленный миссис Мэнсон ужин и уединялся у себя в кабинете. Лили даже не была уверена, что он вообще ложился спать.
Чтобы вернуть себе прежнюю форму, молодая женщина каждое утро начинала с кросса по пляжу, выбирая маршрут таким образом, чтобы пробежать мимо дома Джека — Лили так хотела увидеть его на веранде, как это случилось в начале недели! Однако за эти два дня она так его и не увидела.