Алиса выпалила зло:
— Угрозы наши отношения лучше не сделают. Люди — создания хрупкие, а как влияет на их здоровье магия — мне лично не известно. Понимаю, что, раз мистики пользуются магической силой для лечения, то, наверное, и я смогу. Но пока мои сомнения слишком сильны.
— Люди всегда страдают неблагодарностью. Вместо того, чтобы смиренно принять моё благоволение, ты заранее бросаешь мне вызов на случай, если я переменю своё решение.
Алиса пожала плечами:
— Вы странный. По большому счёту, я ничем Вам не обязана. Я не молилась, не звала и не просила о даре. Вы ко мне явились, чтобы рассказать: у меня есть дар лечить людей. Он от Вас, и я, получается, тоже Ваша. Но я не чья-то собственность! Я — свободный человек со свободной волей! И вы ни к чему не сможете меня принудить…
— Что ты, красавица. При чём же тут принуждение? Я просто слегка изменю расстановку сил в игре, а потом пожалуйста — делай свой свободный выбор. Ты — всего лишь пешка в игре могущественных сил. Так стоит ли брать на себя слишком многое? — голос трёхликого звенел и гудел, чувствовалось, что его злит своеволие Алисы. Она, с большим трудом переступив через страх (позже, может быть, это нервное знакомство ещё аукнется ей каким-нибудь неврозом), упрямо заявила:
— В расчёт совсем не принимается, что я не выбирала Вас, это вы меня выбрали почему-то?
— И ты должна быть благодарна за такое внимание!
— А я вот не благодарна. Для меня всё это слишком! Изменения в жизни происходят так быстро, что я не успеваю к ним привыкнуть! И слишком много почему-то находится желающих указывать мне, как жить и что делать. Это при том, что я выбрала себе учителя, и его абсолютно устраивают мои собственные решения относительно пути развития.
Трёхликий показательно, манерно расхохотался, продемонстрировал Алисе белозубый оскал:
— Удивительно, что вы нашли друг друга, но это одновременно и хорошо. Есть кому прикрыть тебе спину, в случае чего.
Алиса кивнула:
— Хорошо, что хотя бы этот мой выбор вызывает у вас одобрение. И всё-таки, обдумайте и постарайтесь принять тот факт, что я не рабыня и не служанка для Вас, поэтому наше с Вами взаимодействие может быть только добровольным.
— Красавица, ты слишком много говоришь о человеческой воле, но, судя по всему, слишком мало о ней знаешь. Давай поступим так: я просто поставлю тебя в ситуацию, когда ты сможешь выбрать: воспользоваться своим даром, или нет. И только от тебя будет зависеть, как поступить, но выбор, как водится, окажется не простым.
— Зачем Вам это? — устало спросила Алиса, понимая, что не сумеет сравниться с собеседником ни в искусстве спора, ни в могуществе. Получается, вроде бы она и не принимает чужой воли, но и, может статься, ей придётся делать то, что она не хочет. Или, как минимум — пока не хочет.
— Потому что ты сейчас самый лучший проводник для моей силы.
— Но люди будут знать обо мне. Они не будут знать о Вас! — сердито заявила Алиса. Тот пожал плечами:
— Это лишь до поры до времени. Силой ведь по-разному можно пользоваться.
— Я сейчас, наверное, должна быт благодарна Вам за терпимость к моему упрямству? Да и в принципе за терпение?
Тот кивнул:
— Это так. Но сейчас ты, судя по всему, этого не осознаёшь. Ничего. Пройдёт совсем немного времени, и ты будешь совсем иначе со мной разговаривать.
— Не хочу загадывать наперёд, поэтому придётся просто подождать… — недовольно фыркнула Алиса. Её собеседник согласно кивнул:
— Это произойдёт уже очень скоро, чтобы ты не забыла… И перестала меня недооценивать.
— То есть только Вам можно меня недооценивать?
— Ты утомила меня своей дерзостью, красавица. Я не доволен, ведь ждал от тебя большей покладистости. Но я подожду, пока ты сама всё поймёшь.
— Возможно, ждать придётся долго… — проницательно заметила Алиса.
— Ничего, у меня много времени, в отличие от тебя, смертная букашка.
Голос визитёра ещё звучал, а сам он уже исчез… хотя, может быть, просто сделал так, чтобы Алиса его не видела.
Как-то слишком быстро девушка привыкла ко всемогуществу, доступному ей во снах и в астрале. Но если всё это доступно ей, то и другим тоже должно быть доступно. Особенно таком… Хм… Могущественному существу.
Алису не обидело, что визитёр назвал её пешкой. Подумаешь! Зато у неё всё впереди, а пройдя путь, если исходить из его терминологии, она сможет стать любой фигурой на шахматной доске, какой только захочет.
Пусть даже Алиса не сильна в играх, да и правил этой игры пока не знает, но кто сказал, что станет спокойно терпеть, когда её будут передвигать по игровой доске все, кому не лень? Нет уж. Кто бы там ни желал ею играть, с её мнением им придётся считаться.
28. Нет твоей власти надо мной!
В ту субботу Алиса не особенно хотела идти в парк. Нет, не потому, что в прошлый раз ей пришлось резко осаживать Кристиана, просто вдруг ей стало тягостно терпеть чужое внимание в отношении Льва, как будто девушке приходилось делить своего мужчину с другими дамами. Хотя, конечно, всё это Алиса себе просто надумывала.
Нет, она не станет мешать Льву общаться с единомышленниками, даже если это девы с выдающимися формами, которые до сих пор всё не могут принять как данность, что Лев нашёл свою любовь и счастлив.
Если девушка надеялась, что после того, как Лев продемонстрировал свой выбор и верность этому выбору, за гордым хищником и красивым мужчиной охота прекратится, то её надеждам не суждено было воплотиться в реальность.
Алиса догадывалась, что пройдёт ещё немного времени, и она станет с улыбкой смотреть на такие попытки девушек завоевать её мужчину. Но пока, может быть, её просто раздражало, что кто-то не принимает её всерьёз.
Сейчас эта самая фигуристая красотка, которой прежде не удалось захватить ценный трофей с наскока, ворковала, обсуждая со Львом что-то околомагическое, и, на взгляд Алисы, настолько банальное, скучное, что девушка скорее сочувствовала учителю, вынужденному это слушать и даже принимать участие в обсуждении, чем ревновала его.
Однако всё-таки поглядывала на всё никак не желающую смириться со своим поражением девицу Алиса весьма неласково. А та уж очень старалась показать себя во всей красе: изгибала спинку, вытягивала длинные ноги, сияла улыбкой и встряхивала локонами. Не Мессалина, конечно, вот рыжая действительно была редкой красавицей с естественным очарованием, но тоже — очень и очень.
Роковая брюнетка и её гораздо менее красивая подруга устроились на скамейке, причём не сели по-человечески, а водрузили свои пятые точки на спинку скамейки, тогда как ноги их стояли на сиденье.
Лев, наконец устав от бессмысленной болтовни и изрекаемых собеседницей банальностей, да ещё с таким томным видом, сказал решительно:
— Ладно, с тобой было приятно поболтать, но дела, увы, не ждут. — и отошёл от скамейки, выбирая, к кому из присутствующих тут подойти следующим — здесь он со многими неплохо общался, и мог найти интересного собеседника и не менее интересную тему для обсуждения или спора.
Брюнетка, мечтательно вздохнув, демонстративно потянулась, и с фразой:
— Мне, пожалуй, тоже нужно ноги размять… — шагнула со скамейки вниз. Алиса не поняла, что произошло в этот момент — то ли у девушки действительно затекли ноги, то ли она споткнулась о край скамейки, или просто зацепилась каблуком изящной туфельки, но вместо того, чтобы сделать грациозный шаг вниз, или более по-простому спрыгнуть со скамейки, брюнетка некрасиво свалилась вперёд всем телом, упав на ладони и локти. Одна из её ног ударилась о землю, а вторая продолжала цепляться за край скамейки повёрнутой боком стопой.
Подруга брюнетки мгновенно утратила расслабленно-добродушный вид, и, соскочив со скамейки (у этой спуск на грешную землю произошёл без осложнений), присела рядом с пострадавшей на колени, пытаясь заглянуть ей в лицо:
— Даша! Дашка, ты что? Эй, всё хорошо?
Даже с того места, где стояла Алиса, видно было, что не всё хорошо. Девица ударилась и ободралась настолько сильно, что из её глаз текли слёзы, и были отчётливо слышны всхлипы.