- Пять лет? - усмехнулся Виктор. - Мне следователь сказал, что по этой статье не меньше девяти светит.
- Тебе говорят - получишь пятерик, значит, будет пятерик. Так что, добазарились?
- У меня что, есть другой выбор? – исподлобья посмотрев на ночных визитёров, процедил сквозь зубы Виктор.
- Выбор всегда есть, - усмехнулся каратист. – Только сделать надо правильный. Я тебе советую принять наше предложение. Пожалей свою тёлку, ей всего восемнадцать лет.
- Я...согласен, - опустив голову, тихо сказал Виктор.
- Ответ правильный. Я сразу понял, что ты не глупый парень, - сказал каратист и, повернувшись, направился к выходу из камеры. Его молчаливый спутник последовал за ним.
Оставшись в камере один, Виктор обхватил голову руками и начал мерить шагами камеру...
...Стравинский вышел из кабинета, подошёл к своей «Волге», сел в машину, включил зажигание и выехал за территорию базы. Машина, набирая скорость, помчалась по направлению к центру города. Шины весело зашуршали по мокрому, после дождя, асфальту. Впереди замаячил мигающий зелёным глазом, светофор.
«Проскочу», - решил водитель, до упора утапливая в полик педаль газа, но у самого светофора пришлось тормозить – загорелся красный. Выругавшись, Стравинский с силой надавил ногой на педаль тормоза. На мокром асфальте силой инерции машину юзом вынесло на середину перекрёстка. С ужасом смотрел директор овощной базы на то, как к нему на большой скорости приближался мощный КРАЗ...
...Зазвонил телефон. Следоватедь снял трубку.
- Виктор Петрович, зайдите в кабинет генерала, - послышался в трубке голос секретарши. – Очень срочно.
- Уже иду, - сказал следователь и, положив трубку, поспешно вышел из кабинета.
- Заходи, присаживайся, - взмахом руки подозвал к себе следователя генерал. – В автомобильной катастрофе погиб директор овощной базы – Стравинский.
- Когда!? – вскрикнул следователь.
- Только что сообщили.
- Уже известно, как это произошло?
- Гаишники говорят, что он тормознул на красный свет, но поздно – дорога мокрая после дождя и машину вынесло на середину перекрёстка, а на зелёный мчался гружённый КРАЗ. В общем, его «волжанка» - в гармошку, а директор базы - в лепёшку.
- Неспроста это, товарищ генерал. Кто-то убрал важного свидетеля. Я уверен, что Ермакова подставили. Стрелочник он.
- Я допускаю, что парня подставили, но доказать это почти невозможно - его взяли во время передачи взятки. Да ещё валюта. Это факт, а против факта не попрёшь.
- Не попрёшь, - с явным сожалением вздохнул следователь. - Тем более, что Ермаков подписал признательные показания.
- Подписал признательные показания? Так чего тебе ещё надо? Марков тоже начал давать показания и признался в том, что брал взятки с продавцов и передавал их в Мосторг. И бывший директор "Елисеевского" тоже поплыл.
- Соколов начал давать показания?
- Начал.
- И, всё-таки я уверен в невиновности Ермакова.
- Ты же сам говоришь, что он подписал признательные показания.
- Я думаю, что с ним кто-то провёл беседу и поэтому он взял на себя то, чего не совершал.
- Думаешь, запугали?
- Запугать десантника, участвовавшего в боевых действиях и к тому же мастера спорта по боксу, как мне кажется, не так просто. Нет, тут что-то другое. Может, пригрозили расправой с его невестой?
- Вполне возможно.
- Товарищ генерал, а может, есть возможность отпустить Ермакова до суда под подписку? У него невеста беременная...
- Нет, не могу я взять на себя такую ответственность, дело Мосторга на контроле там, - сказал генерал и указал пальцем в потолок. - Андропов сказал, что воры должны сидеть в тюрьме.
- Вообще-то, это сказал Жеглов в романе братьев Вайнеров "Эра милосердия", - усмехнулся следователь.
- Не умничай, полковник, - нахмурился генерал. - Иди и занимайся делом.
ГЛАВА ПЯТАЯ. В СИЗО "МАТРОССКАЯ ТИШИНА".
- Суки продажные, высосали из пальца восемь лет! – негодовал Виктор в зале суда, после оглашения приговора. – За что!? Может мне кто-нибудь ответит!?
Но крик его души так и остался без ответа. Конвоиры молча надели на него наручники и так же молча вывели из зала суда.
- Ничего, - процедил Виктор сквозь стиснутые зубы. – Я обязательно вернусь и спрошу сполна со всех, кто затеял и исполнил весь этот спектакль.
..."Воронок" медленно въехал на территорию СИЗО и массивные железные ворота тут же за ним закрылись.
- Откуда и за что к нам пожаловал этот красавец? – спросил дежурный помощник начальника СИЗО, с погонами капитана на широких плечах.
- Здесь всё о нём написано, - сказал сопровождающий, протянув капитану папку с бумагами. – Распишитесь в получении.
- Взяточник, - заглянув в сопроводительные документы, презрительно усмехнулся капитан. Из всех, кого привозили в СИЗО, он больше всего презирал взяточников. – А я ещё подумал, откуда у тебя, в наш век дефицита, такие шмутки? Куртка из натуральной кожи, кроссовки и костюмчик фирмы «Адидас»...
- Кто носит фирму «Адидас», тому любая баба даст. Слетай за границу и у тебя такие вещи будут.
- Так ты ещё и по заграницам ходок? – начал наливаться злобой капитан, для которого поездка за границу, была несбыточной мечтой.
- Неоднократно, - усмехнулся Виктор, с интересом наблюдя за тем, как выходит из себя капитан. – Надеюсь, что ещё побываю.
- Может и побываешь, только после того, как отсидишь восемь лет, которые тебе отвесили, – засмеялся капитан. - А вообще, вряд ли тебя пустят за границу после отсидки. Сейчас тебя определят в гостиничный номер нашего отеля, и у тебя появится отличная возможность сравнить и оценить комфортабельность наших номеров, с номерами заграничных гостиниц.
- Хорошо, я посмотрю, - равнодушно пожал плечами Виктор, для которого вопрос загранпоездок был совершенно не важен, тем более, что за границей он никогда не был, если не считать Афганистан...
...Виктор, в сопровождении пожилого прапорщика, молча шёл по длинному, выкрашенному в тёмнозелёный цвет, коридору.
- Стой! Лицом к стене! – приказал прапорщик и забренчал связкой ключей. Через мгновение тяжёлая, оббитая железом дверь, отворилась.
- Заходи, - сказал надзиратель и чуть подтолкнул Виктора вперёд.
- Руки не распускай, - тихо, но внятно сказал Виктор и глаза его при этом недобро сверкнули.
- Молчать, - повысил голос надзиратель. – В карцер захотел?
Виктор хотел было ответить надзирателю, но за ним уже захлопнули дверь.
В нос ударил резкий специфический запах, которым стойко пропитались не только постельные принадлежности, одежда, но и стены камеры: запах пота, хлорки, несвежего белья, испражнений. Осмотревшись вокруг, Виктор увидел двухярусные, похожие на солдатские, койки. Только вместо сеток, лежаки были сварены из стальных полос. В центре стол и две скамьи, в углу что-то похожее на шкаф с ячейками, где хранились пайки хлеба и другие продукты арестантов. В противоположном углу, отгороженном метровым каменным барьером, расположились унитаз и умывальник. За столом четверо играли в домино, ещё несколько человек просто сидели и молча наблюдали за игрой и ждали своей очереди взять в руки костяшки. Остальные сидели или лежали на койках. Как входить в камеру и как прописываться, Виктор уже знал. Полгода, проведённые на Лубянке кое-чему его научил. Один из сидельцев, рябой, огромный, как трёхстворчатый шкаф, парень, вышел на середину камеры и стал пристальным, тяжёлым взглядом разглядывать новичка.
"Такого, если придётся, надо кувалдой «гасить»", - подумал Виктор и улыбнулся своим мыслям. Он тоже был не мелкого калибра, но рябой смотрелся гораздо мощнее и, случись драка, большинство сделали бы ставки на рябого.
- Чего лыбишься? – начал «гнать жуть» на новичка рябой. - Откуда ты такой красивый и богатый к нам залетел? Какой масти?