Время полнолуния близилось, и нужно было начинать избавление Фоса от его прилипчивости к моей сестре. Мы точно рассчитали время и пик процесса должен был прийтись как раз на восход полной луны, когда ее свет неудержим и имеет большую силу, восполняя потраченную магию.
Я боялась ошибиться, но желание помочь Лаэрту заставило меня сцепить зубы вместе и продолжить.
Отец помог перетащить Фоса в центр круга и положить его рядом со мной. Дракон не хотел нам помогать и всеми силами сопротивлялся. Он даже пытался лягаться, словно был не драконом, а жеребцом местным. Его ноги и руки жили отдельной жизнью, нанося удары до всего до чего могли дотянуться. Яд Аванаты переставал действовать, и ящер обретал свои силы.
Мне не нужно было особо двигаться во время всего процесса, главное, чтобы Лаэрт несильно дергался. Но у нас для этого была Аваната, которая сделала небольшой разрез на шее дракона и тот застыл, будто каменное изваяние. Мой подопытный был в сознании, но не мог сопротивляться. Практически. Лишь дергался от раздражения время от времени и много рычал и матерился. Последнего было даже слишком много, у меня аж уши покраснели от тех эпитетов, которые употреблял мужчина.
— Можешь начинать, Гайя. Я буду питать тебя своей силой, и это поможет контролировать выброс энергии.
Я как раз закончила рисовать символы на своих руках и теперь могла приступить к ритуалу.
Как же это было волнительно. Но нужно было собраться с силами.
— Magica lunae sollemne sanguinis, — первые слова, произнесенные мной, заставили волосы на голове зашевелиться, а руки начали дрожать. Слова начали ритуал, и я ощутила колоссальный взрыв силы, что влился в мое юное, неподготовленное для подобного тело. — Rogamus autem vos vires ad evacuandam tenerent corpus draconis, — с каждым словом силы во мне прибавлялись, посылая разряды по всему телу, отчего я не просто дрожала, а дёргалась как от ударов. Дыхание сбивалось, и перед глазами начали плавать цветные пятна. Переходя ко второй части, я обмакнула пальцы в зелье и перечеркнула символ на задней стороне шеи Фоса. Печать начала светиться и вибрировать, отчего Лаэрт громко ругался и шипел. — Fero solutione sanguinis et lunae. Print evanuit ex hoc! — с новой секундой сияние увеличивалось, заставляя меня прикрыть глаза и задрожать всем телом. Судорога скрутила мои руки, и я изогнулась под неестественным углом и закричала, что было воздуха в легких. Это было так больно, что сдерживаться не получилось — Аааа! — сила моего крика была настолько мощной, что деревья начали раскачиваться, а отец и Аваната упали на колени, закрывая уши и пытаясь защититься от моего голоса. Но крик был беспощаден, он никого не собирался обходить стороной, даже друзей и родных. Для него все были равны.
Слезы градом текли по моим щекам, а энергия, что вытекала из моего тела подняла меня над ритуальным кругом, заставляя парить, будто птица, попавшая в сети заклинания. Сияние печати начало гаснуть, но мощь магии все не иссякала. Казалось, ей не было конца. А я все дрожала и кричала. Снова и снова. И перед глазами проносились образы призраков. Они пытались пробиться ко мне, хотели помочь, но их отбрасывало от меня, словно кто — то поставил на мое тело отражающий щит.
Я видела, как подо мной скрючившись от боли стонал Лаэрт, ведь снятие печати меняло его сущность, возвращая истинные чувства, мысли и силу. Ритуал разрывал привязку, снова и снова ударяя по нервным окончаниям, опаляя их. Моим и Фоса. Я вздрагивала, как от разрядов молнии и Фосу было не легче.
Сейчас мне было даже жаль его, но и себя оставить в стороне я не могла.
Крик наконец — то прекратился, и я просто застыла с открытым ртом, все еще паря над землей. Больно… боль разрезала мое тело, заставляя дрожать и плакать. Меня будто пытались разорвать на миллионы частей, снова и снова причиняя страдания. Я словно вернулась в моменты пыток, что устроили мне в Академии, только на этот раз причиной происходящего было мое желание помочь.
Боль… она была такой реальной и убивающей, как и магия, что медленно рассеивалась вокруг меня. Растения не могли вынести той пытки силой, что опаляла их. Они начали вянуть и умирать, как от яда, что разлетался повсюду. Он окружил весь лес и призраки, что жили здесь, стонали от утраты.
Я видела, как глаза Фоса открылись, озаряя меня темным и пугающим светом и злостью, что так ярко читалась в этом взгляде. Меня пронзил ужас и страх, что заставили сердце пропустить удар, сбиваясь с привычного ритма. Лаэрт смотрел прямо на меня, заставляя мысли хаотично сменять друг друга и одна другой была хуже. Я наблюдала за тем, как дракон резко поднялся на ноги — одним быстрым движением. В его руках по мановению волшебного слова появился ритуальный кинжал с изогнутым лезвием, и он вонзил его в меня — просто и без доли сожалений. Я издала болезненный вдох, мои глаза широко открылись, стекленея от чувств и я рухнула в руки Лаэрта, чувствуя холодный металл в своем теле. На моем лице застыли страх и удивление, а после я лишь закрыла глаза, смирившись с действиями Фоса. Во рту ощущался горький привкус крови, и алая струйка потекла по подбородку и вниз по шее.
Я стала его мщением действиям моей семьи…
19 глава
В голове мелькали странные облики произошедших событий. Я видела, как умирала, чувствовала, как кинжал снова и снова врезался в мою плоть, вырывая новые стоны и крики боли. Я ожидала, что смерть — это спокойствие, отпущение и полное наслаждение, которое дарило умиротворение. Однако, в моем случае все было наоборот. Я едва могла держать себя в руках, кричала так громко, что мой крик банши было бледной тенью этой истерики.
Но если я что — то чувствовала, значит, была жива. Но как? Почему? Я считала, что Лаэрт хотел меня убить, чтобы отомстить моей семье и отвести душу. Однако, я чувствовала свое тело и раздирающую его боль, что заставляла выворачиваться и стонать с новой силой.
В легких не осталось воздуха, как и сил вновь дышать. Лишь боль, лишь утраты. Я просто хотела прекратить это, окунуться в небытие и познать радость от смерти. Вот только кто — то или что — то явно меня не отпускали. В меня вливали магическую энергию, заставляли дышать и еще, кажется, я слышала чью — то ругань. На повышенных тонах.
— … как ты мог…
— … прекрати… отвлекаешь…
— … а ты почему стоял… и… ничего…
— … она… Гайя… моя дочь… ты… сделал?
— … вы меня… сколько… достали…
Да просто отпустите меня уже! Мне хотелось кричать о своем желании уйти. Дайте хоть помереть спокойно! Или вытащите из этого темного тумана, который окутывал меня, прилипая, словно склизкие щупальца, обвивая тело. Если кто — то в меня силы вкладывал, то туман их откачивал — безжалостно и жадно. И это двойственное чувство заставляло метаться из стороны в сторону, не зная, какая же магия победит в этой битве.
Но кроме обычных голосов я слышала чей — то зов, который заставлял мою душу предательски задрожать и заледенеть все внутри. Этот голос, он был таким грубым и требовательным.
«Выпусти меня!» — требовал он. Его слова грохотали вокруг меня, разносясь эхом.
Это место, туманная чаща, где не было стен и пола. Я чувствовала здесь присутствие многих душ, но мужчина, что приказывал мне являлся здесь самой сильной душой и самой древней.
В голове роились мысли, и в глубине души я догадывалась, кто мог быть таким истерзанным, злым и властным. Но прежде чем мысль дошла до своего логического завершения, совершенствуясь и преобразовываясь, меня куда — то унесло, вырывая из этой туманной области и заставляя вновь почувствовать весь ад боли и страданий, когда тебя протыкал кинжалом мастер своего дела.
— А — а–а — а! — закричала я, чувствуя, как лезвие медленно, будто издеваясь, вытаскивали из моей груди. Я ощущала, как холодный металл миллиметр за миллиметром исчезал, заново разрывая начавшиеся сращиваться ткани. Это было не только больно, но противно и мерзко. Я выгнулась, но меня прижали спиной к холодной траве сильной рукой, и благодаря интуиции я могла с уверенностью сказать, кто именно был владельцем этой руки. — Хватит… — в моем голосе слышалась мольба. — Я устала… Отпусти… — молила я его, но он был глух к моей просьбе.