- Верно…
Они замолчали. Николас, не найдя альтернативы, продолжил выводить набившие оскомину буквы, то и дело косясь на бабушку. С каждым годом Миранда Флоу все больше и больше погружалась в мир своих мыслей, возвращаясь к семье лишь для того, чтобы в очередной раз выразить им все то презрение, что скопилось за ее долгую жизнь. Миранда выделяла только внука, которого она выбрала себе на замену. Она видела в нем то, чего другие разглядеть не могли или же просто не желали. У них на роду было написано желание править, влечение к народу, валяющемуся у ног.
- Оставайся тут, Николас, я вернусь и лично проверю твои успехи. Чуть позже.
- Благодарю, бабушка.
Женщина медленно поднялась со своего места. Кто-то другой в ее возрасте непременно закряхтел или пожаловался бы на ноющие от промозглой погоды суставы - но только не Миранда Флоу. Наместница не стремилась скрыть свой возраст, но намеки на немощность могли вызвать ее гнев. Именно поэтому Николас, покосившись на бабушку, остался на месте, а не предложил ей помощь. Миранда же, выпрямившись, неспешной походкой направилась к двери, прямо держа спину. Так же уверенно, но медленно, она пересекла поместье из одного крыла в другое, и, обернулась назад единственный раз, прежде, чем начать спускаться в подвальные помещения. В охраняемой стражей комнате за тяжелыми дверями по всем признакам должна была находиться по меньшей мере пыточная. Однако за ней обнаружилась только почти уютная комната, пропахшая травами и спиртом, разделенная белоснежным пологом на два помещения. Даже промозглости подземелья не ощущалось благодаря жарко горящему камину. Из-за полога немедленно вынырнул человек в холщовой одежде с вышивкой в виде змеи - знаком лекарей и врачевателей.
- Госпожа Флоу…
- Ну? - металлическим тоном спросила женщина.
- Мы не спускаем глаз с Кристиана. Дерево упало именно с его стороны кареты…
- Вы это уже говорили.
- Да, - лекарь поправил манжеты своей рубашки. - У него очень много переломов и мы беспокоимся за состояние внутренних органов, но по-прежнему делаем все возможное.
- А София? Она приходила в себя?
- Нет, госпожа. Но за нее мы опасаемся куда меньше.
- Это не значит, что вы должны меньше следить за ней, - резко проговорила Миранда.
- Разумеется, нет. Я бы хотел повторить свою просьбу относительно перемещения их в одно из верхних помещений. Конечно, вы создали здесь все возможные условия, но свежий воздух был бы хорошим лекарством…
- Нет. Вы плохо поняли меня в первый раз? Они останутся здесь. И если я услышу хоть слово о них вне этой комнаты, будьте уверены, виновному не поздоровится.
- Будет сделано, мадам, - он набрал воздух в легкие и продолжил, с ощутимым трудом и недовольством проговаривая каждое слово, - но я вынужден сказать, что вся ответственность за их жизни ложится на вас. С этой самой минуты.
- Делайте свою работу и старайтесь поменьше думать о том, за что я должна отвечать в этом городе и в своем собственном доме.
Она склонилась над дочерью и поцеловала ее в горячий лоб, проведя пальцами по спутанным волосам. Миранда считала, что нежность - это удел слабых. Что все эти наигранные объятия и сладкие словечки родни - просто ширма, прикрывающая немощь и тщедушие. Но сейчас она по-настоящему переживала за дочь и ее супруга, переживала за внука, которого старательно оберегала от правды.
Флоу сама не была готова к тому, что из-за каких-то земных толчков случится так много неприятностей в ее землях. Еще меньше она была готова к тому, что беда заглянет и в ее личный дом. Где-то в глубине души она даже винила себя в том, что случилось. Дочь и зять покинули замок лишь для того чтобы быть подальше от ее нравоучений, подальше от женщины, которая ни разу за несколько лет не оценила их терпение и старание. И именно в этот день, по нелепой случайности, на них рухнул старый дуб. Меньше всех повезло кучеру: тот выпал, когда от страха взбесилась двойка скакунов, и свернул себе шею. София и Кристиан же пролежали внутри экипажа целые сутки, пока на них не наткнулся возвращающийся из Ваалы Руфус.