Пестрящий всеми цветами нарядов поток гостей заполнял помещение, подходя все ближе к постаменту. Аделия выпрямилась и махнула рукой в сторону дирижера, отдав команду завершить исполнение музыки. Цветастая толпа притихла, ожидая слов королевы.
- Приветствую гостей Ее Королевского Высочества Принцессы Алданской Шарлотты Анны Керарти, - женщина ободряюще улыбнулась дочери и та, сделав шаг вперед, подрагивающим голосом сказала так громко, как только смогла:
- Вы знаете правила: веселитесь!
Слова прозвучали выстрелом, дали сигнал времени мчаться в упряжке молодых жеребцов: мужчины и женщины смешались в единой массе. Шарлотта, какое счастье, держалась соответствующим образом, принимая подарки и поздравления, приглашения на танцы. Да и танцевала она ничуть не хуже остальных, ничем не выказывая усталость.
В какой-то момент, так бывает везде: и в захудалом кабаке на похоронах и, как показывают события, на праздниках королевских персон, все забывают про виновника собрания и предаются пьянству. Слуги все чаще заносили в зал тяжелые бочки, разливали по кубкам вино; выносили в гостевые покои тех, кто был уже не в силах двигать ногами.
Аделия чувствовала как немеют мышцы щек, как все тяжелее становилось непринужденно держаться, выслушивая идентичные в своей глупости поздравления для матери. Она в очередной раз отвесила крайне символический ответный поклон и, прикрыв лицо пестрой маской, направилась к дверям, надеясь вдохнуть свежего прохладного воздуха и, наконец-то, отдохнуть от музыки. Нехорошо, конечно, оставлять Шарлотту, но за ней есть кому присмотреть.
На балкон вели витражные двери, которые ощутимо дребезжали от гуляющего вокруг замка ветра. Королева распахнула их и тут же поняла, что здесь ее уединение определенно никто не нарушит: никому и в голову не придет торчать в это время года на улице без теплой верхней одежды. Однако отступать было поздно и женщина, сдерживая дрожь, вышла на каменную площадку. По краю широких каменных же перил были расположены ящики с розами и тмином: сейчас от цветов остались только колючие сухие палки. Аделия успела удивиться, почему слуги не прибрали здесь, когда в ведущем на балкон коридоре раздались отчетливые шаги.
- Добрый вечер, Ваше Величество, - этот голос был ей отлично знаком.
- Граф, - она даже поворачиваться не стала. – Что же заставило Вас выйти из теплого зала ко мне: государственный вопрос или беспокойство о моем здоровье?
- И то и другое, - он показался в свете луны и Аделия выпрямила спину, не позволяя себе дрожать.
- Это праздник наследницы престола, граф. Воспользуйтесь нашим гостеприимством, сходите в зал, там много всего, что может вас заинтересовать. Вино, медовуха…
- Простите меня, Ваше Величество. Цель моего прихода в сей уединенный уголок заключается в более интимной сфере наших с Вами деловых договоренностей.
Она наконец-то посмотрела на него: Руфус Фонтеи, наместник северных земель, член официального совета Ее Величества Аделии-Юлии Керарти. Один из тех, кто знал чуть больше положенного и чуть меньше, чем было нужно для получения идеального результата. Он стоял и смотрел вдаль, словно позируя для кисти дорого художника.
Черная, чертовски аккуратно подстриженная, бородка сверкала редкой проседью, густые локоны волос, серые глаза и острые скулы, о которые можно порезаться.
- И о чем именно Вы хотите со мной поговорить, граф?
- Материалы, - он сказал это слово так, что по ее спине побежали крупные мурашки, не имеющие ничего общего с холодом ночи.
- И что не так с материалами? – Аделия старалась быть безразличной, но не могла сдержать предательскую дрожь своего голоса.
- Они так и не поступили, как доложили мои люди. Мы не можем обеспечивать выполнение Ваших приказов, если Вы не предоставляете нам все необходимое.
- Вы заходите слишком далеко в Вашем стремлении. Вам следует знать об этом.
- Как Вам будет угодно, - его лицо оставалось все таким же неизменным.