Она перевела дыхание и прислушалась к стуку собственного сердца, которое перестало колотиться словно бешеное.
- Но тема, которую вы подняли, действительно важна. Возможно, Совету следует ее обсудить. Прямо сейчас.
Брови мужчины дрогнули, как будто он хотел поморщиться, но сдержался. Руфус потер переносицу и сдержанно поклонился.
- Вы приказываете, чтобы я пригласил всех?
- Это лишнее, - мгновение поразмыслив, произнесла Аделия. – Я отдам распоряжение, и мои слуги всех отыщут.
- Как пожелаете, надеюсь, граф Ларгент еще не напился, и сможет… почтить нас своим присутствием.
Королева снова нахмурилась. Она не всегда понимала, шутит этот человек или… пытается ей дерзить. Новый порыв ветра заставил Аделию перестать размышлять на этот счет. Она развернулась и открыла дверь балкона. Выйдя в коридор, она удивленно обернулась.
- Граф?
- У меня есть целый час.
- Ваше право.
Вернувшись в зал, королева отдала приказ отыскать и пригласить членов Совета. Внутри было все так же шумно от музыки и разговоров, зато, по сравнению с коридором, и уж тем более, с балконом – тепло. Аделия сдержала дрожь и быстро окинула помещение взглядом, задержавшись на теряющейся среди взрослых фигурке Шарлотты. Кажется, она что-то вдохновенно рассказывала старому адмиралу. Поймав взгляд стоящей рядом с принцессой Саял, королева сделала ей знак подойти.
- Скажи Шарлотте, чтобы она продолжала развлекать гостей. Сегодня она хозяйка вечера. А мне нужно уладить некоторые вопросы.
Фрейлина молча поклонилась, возвращаясь на положенное ей место, а Аделия вышла из бального зала.
Путь в Зал Скорби нельзя было назвать быстрым: длинные коридоры и крутые лестницы вели к огромной овальной комнате, в которой не было ничего кроме жестких старых стульев. Когда-то это место носило иное имя: «Зал Славы». Именно сюда, на пуховых перинах, спускали королей и королев, что должны были испустить дух. И тут, в окружении жен или же мужей, детей и внуков, они давали самый важный ответ: кто станет следующим. Золотая ветвь власти переходила в молодые и сильные руки. Этот закон, сила слова, значил для живых совершенно все. Не было такого, чтобы кто-то решился оспорить последнюю волю. И день, когда традиция не была соблюдена, изменил все.
Майорн Керарти, прапрадед Адели, был отцом семерых детей, самому младшему из которых было шесть лет. Старик имел за плечами толпу внуков и даже одного правнука, когда решил, что пришло время и честь знать. Из довольно резвого старца, буквально за сутки, он превратился в овощ, с трудом произносил «да» и «нет». Вся семья замерла у его кровати, день за днем умоляя его сказать или же показать пальцем на того, кто будет править следующим.
Времени становилось все меньше, он больше не ел и едва мог пить: в зале уже не было того, кто мог бы похвастаться выдержкой или же трезвостью мысли. В одну из ночей принц Брент, старший из сыновей, склонившись обнаружил, что тот испустил дух, так и не сказав последнее слово. Как гласила легенда: он повернулся к семье и оповестил их о том, что отца больше нет, а значит, королем становится он, в порядке старшинства. Было тяжело разобрать, что же случилось после: кто из братьев первым схватился за меч или кинжал, кто из женщин в ужасе закричал и запрятал в подоле юбки самого младшего. Через несколько минут все было кончено: внутрь забежали гвардейцы, которым протоколом было запрещено видеть умирающего монарха. Они закрыли собой женщин: трех дочерей Майрона, его жену и сестру, да шестилетнего мальчонку. Из трех старших братьев в живых остался только один: именно он раскроил Бренту горло – от уха до уха. Он же выпотрошил третьего.
- Я – Король… - так он сказал.
Ночью, в молчаливом согласии, сестры и мать подали ему кубок отравленного вина: не будучи уверенными в его вменяемости, шокированные убийствами, они не нашли иного выхода. Насилие порождает насилие.
Власть же была передана Джозефу. Регентом при нем стала мать. Зал Славы был переименован в Зал Скорби, посреди которого в назидание были оставлены засохшие кровавые пятна, впитавшиеся в трещины каменной кладки.
- Ваше Величество, - Аделия кивнула гвардейцам, что склонились в низком поклоне. Они оставили двери распахнутыми – закроют, когда все члены Совета займут свои места. Аделия опустилась на стул по центру и приготовилась ждать. Без факелов помещение порядком промерзало, сквозь дверной проем сочился сквозняк и женщина поежилась: будто в склепе.