— «Силы трех над злом восторжествуют, и дитя, покрытое волосами, рожденное Еленой от анатолийского принца, завоюет Высокие Земли», — проговорила Альгонда в тишине проклятой комнаты, глядя на круглое лицо лукаво улыбающейся луны.
В небе, откуда ни возьмись, появился ястреб. Покружив немного, он устремился к вершине дерева.
В свете последних откровений Жерсанды все происходящее отныне обретало смысл.
— Я не знаю, как три сестры узнали о пророчестве, — продолжала Жерсанда, — но это знание дало им силы противостоять судьбе. Что случилось с Плантиной не известнтно.
Мелюзина встретила Раймондена и повторила ошибку матери, а потом, как Прелина, была приговорена своим супругом, которому родила много детей, к изгнанию. Мелиора не захотела жить на свете без мужчины, которого любила. Она без конца искала способ стать смертной. И в конце концов достигла желаемого, принеся в жертву своему ястребу глаза своего любовника. Она жила со слепцом до глубокой старости, пока они вместе не сошли в могилу. И все же Мелиора понимала, что не может полностью отрешиться от магии: из пророчества следовало, что присущей ей волшебной силе суждено ее пережить. Перед смертью Мелиору посетило видение, о котором она рассказала дочери, к сожалению, смертной, и попросила уведомить Мелюзину и передавать из поколения в поколение, что когда-нибудь в их роду на свет появится девочка, наделенная магической силой, которая сможет повелевать ястребом и будет как две капли воды похожа на трех сестер… Это ты, Альгонда. В первый раз я вспомнила о пророчестве, когда ястреб накинулся на твоего отца после той ночи, когда ты увидела, как он жестоко меня избивает. Когда же Мелюзина спасла тебя, я поняла, что это правда. Теперь у нас есть доказательство — вот этот портрет.
Альгонда встала у окна. Сорвавшись с вершины дерева, ястреб спикировал к земле, чтобы схватить невидимую добычу. Может ли быть, что это ястреб Мелиоры? Тот самый, из-за которого умер отец? Неужели это она виновата в том, что он упал? И все же Альгонда не чувствовала себя виноватой. Она многого не знала о себе, о том, что ждет ее впереди. Если бы только в будущем было бы место и для Матье… Протяжный крик хищной птицы прозвучал в ночи. Ястреб, раскинув крылья, парил над опушкой леса. Альгонда, чьи веки отяжелели, вышла из комнаты и заперла ее на ключ.
Рано или поздно найдутся ответы на все вопросы.
Глава 13
Стоя на лестничной площадке, Жак де Сассенаж смотрел вверх, на лестницу. С самого момента пробуждения его обуревало желание подняться в комнату Мелюзины, но, услышав, что там уже идет уборка, он колебался, пытаясь найти подходящий предлог. Уступить любопытству означало бы придать слишком большое значение легенде, в которую его скептический ум отказывался верить. Он в сердцах топнул. А перед кем ему, собственно, оправдываться? Он хозяин этого замка и окружающих его земель, а потому волен делать все, что захочет. И все-таки — идти или нет? Он поставил ногу на ступеньку, колено пронзила боль. Вспомнилось связанное с комнатой кошмарное сновидение.
Он снова увидел себя в проклятой предком спальне лежащим перед камином, а его ноги будто склеены одна с другой и покрыты сверкающей чешуей. И этот портрет на стене… Мелюзина? Или Альгонда? Сходство изображенной на картине девушки с дочкой управительницы замка просто потрясало. Когда он очнулся, в ушах продолжал звучать замогильный смех, исходивший, казалось, из стен.
Луч света проник сквозь шторы и упал на его кровать Барон позвонил в колокольчик, призывая Альгонду. Девушка, как всегда приветливая, раздвинула шторы и пожелала ему доброго утра.
Когда она подошла и остановилась у изножья кровати, чтобы спросить, желает он позавтракать в постели или же велеть накрыть маленький столик тут же, в спальне, барон сел, опираясь спиной на подушки.
— Я встану, — решил он, окинув девушку долгим взглядом.
Как истинный ценитель женской красоты, Жак де Сассенаж не мог не замечать, что Альгонда похорошела за последнее время. И только сегодня он осознал, насколько она хороша. Даже слишком… Без сомнения, смущенная этим взглядом, девушка опустила глаза и попросила позволения уйти. Барон не стал ее задерживать. Он понял, что желает ее, и это его не обрадовало. Ему и раньше в отсутствие супруги приходилось удовлетворять свои плотские потребности со служанками, но с годами страсти поугасли, и это случалось все реже. И все же мысль о том, чтобы принудить девушку к соитию, была ему неприятна. Да еще этот сон, смысл которого ему никак не удавалось понять. Как только он оделся и позавтракал, пришла Жерсанда и объявила, что их с Сидонией свадьба может состояться двадцать шестого августа. Еще управительница добавила, что поручила Альгонде подготовить комнату для Филиппины.
— Прикажите оседлать моего лучшего коня, я поеду в Ля Рошетт, уведомлю мэтра Дрё о том, что сроки изменились, — распорядился барон, обрадованный новостями.
Несколько минут спустя он запер свою комнату, и тут на него с новой силой накатило желание проверить, насколько обстановка в проклятой комнате соответствует той, что он видел в своем кошмаре.
Глухой стук, доносившийся с верхнего этажа, решил дело.
Толкнув приоткрытую дверь, он увидел Альгонду в облаке пыли, поднятой ее же метлой. Девушка стояла к нему спиной. Одного взгляда было достаточно, чтобы сердце его сжалось: над камином виднелось темное пятно, как раз по размеру портрета. Жилка забилась у него на виске, дыхание участилось. Либо Жерсанда ему солгала, либо портрет был снят до того, как она вошла в комнату. Но если так, то напрашивался вывод: он сам его снял, даже если этого и не помнит. Но куда он его спрятал и зачем? В любом случае, тайна оставалась неразгаданной. И все же барон Жак привык получать ответы на свои вопросы и не намеревался отступаться.
Девушка замерла с метлой в руке, потом закашлялась и подбежала к окну. Испугавшись, что она обернется и увидит его стоящим на пороге, он развернулся и стал спускаться по лестнице. А что, если ответы ждут его в Ля Рошетт, в подземелье, которое Мелюзина приказала сделать Сидонии во сне?
Альгонда почувствовала его присутствие. Она еще какое-то время постояла у окна, притворяясь, что не может восстановить дыхание. Сердце ее часто-часто билось в груди. Увидев, что обманный маневр удался и барон уходит, девушка испытала огромное облегчение. Его взгляд, который она поймала утром, испугал ее. Разговор с Матье тотчас же всплыл в памяти. Юноша оказался прав: барон ее хочет. Альгонда отошла от окна. Если бы барон попытался взять ее, она бы закричала, и на крик прибежал бы дозорный. А потом она нашла бы способ уклоняться от заигрываний своего господина… Подойдя к двери, она заперлась изнутри, ругая себя за то, что не додумалась сделать это раньше. Она уже подхватила метлу, когда вдруг услышала, как кто-то зовет ее. Звук исходил из каминной трубы Подойдя к камину и сама не понимая, что делает, Альгонда приложила руку к оттиску чьей-то руки, вырезанному в камне на одной из стенок камина. Ее пальцы идеально легли в оттиск. Одна из стенных плит повернулась, открывая уходящую в сердце замка лестницу, едва видимую в неясном свете, — создавалось впечатление, что все стены усеяны тысячами блестящих жуков. Альгонда без колебаний поставила ногу на первую ступеньку.
Лестница в сотню ступеней привела девушку в древнюю крипту, сооруженную в фундаменте замка. И всюду ее сопровождал этот странный свет. Альгонда без страха прошла под столетними сводами, вытесанными в камне. Голос, по всей очевидности, доносился из центра зала, оттуда, где находился предмет, который Альгонда приняла за алтарь. Она подошла поближе. На самом же деле это был узкий бассейн с черной водой, обнесенный бортиком, который доставал девушке до груди. Голос внезапно перестал звать ее по имени, и девушка почувствовала непреодолимое желание наклониться к поверхности воды. И только воспоминание о том, как она едва не утонула, остановили ее.