— Я не останусь. Спасибо вам… У меня еще есть дела… Как ваша фамилия? Я никогда не забуду вас!
Он открыл дверь и с трудом при помощи старика вышел под проливной дождь, но тут же подался назад. Острая боль исказила его лицо, и он прошептал:
— Дело дрянь. Я, наверное, долго не протяну. Не хочу быть вам обузой. Сохраните мои вещи… Прошу вас, если удастся, передайте партии, что я — не коммунист — отдал свою кровь за пролетарскую революцию… Моя фамилия Чжао Юй-цин, я родом из Бое в провинции Хэбэй…
— Чжао Юй-цин?.. — переспросила Дао-цзин и залилась слезами.
— Если вы коммунисты, возьмите эту одежду. Вы можете спросить, почему я вам раньше не рассказал? Боялся, как бы мой младший тоже не погиб, как его брат и Чжао Юй-цин. Но потом я понял, все понял. Особенно после того, как послушал ваши с ним разговоры.
Лю молчала, а Дао-цзин схватила одежду, которую передал старик, и с рыданиями бросилась на кровать. Старик был удивлен.
— В чем дело? — испуганно спросил о».
Лю вкратце рассказала ему о динсяньских событиях. Старик искренним голосом сказал:
— Если вам потребуется в будущем моя помощь, я готов жизнью пожертвовать… Я должен отомстить за сына и за Чжао Юй-цина!
Дао-цзин перестала плакать и приблизилась к старику. Она хотела пожать ему руку, но сочла это неудобным. Помолчав, улыбнулась:
— Сегодня я поняла: вы… вы очень хороший человек!
— И я сегодня понял, кто вы… — На худом морщинистом лице старика впервые появилась нерешительная улыбка.
Глава двадцать третья
Поздним осенним вечером по затихшим бэйпинским улицам двигалась черная машина с тусклыми фарами. Машиной управлял молодой парень. Его лицо скрывала низко надвинутая на лоб кепка с длинным вытянутым козырьком. В машине сидели два пассажира — с виду рядовые служащие. Один из них был Дай Юй. На его лице был написан страх, но он старался держаться хладнокровно. Глаза его бегали по собеседнику — единственному члену партии, с которым Дай Юю удалось установить связь. Дай Юй не знал его настоящей фамилии, рода занятий и адреса. Знал лишь, что его зовут Юй Чан. Они каждый раз встречались на какой-нибудь трамвайной остановке и шли по улице, обмениваясь ничего не значащими фразами. Осторожный Юй Чан вскоре исчезал. Дай Юй решил его не трогать, выжидая, пока он свяжет его с партийной организацией. Дай Юй прикидывался честным, просил у партии побольше работы для себя.
Сегодня Юй Чан повел себя необычно: посадил Дай Юя в машину и куда-то повез. Дай Юй обрадовался, думая, что организация поручает ему важное задание. Однако, когда машина поехала по узким улочкам, ему стало страшно.
— Сегодня я от имени партии буду разбирать твое подлое предательское поведение! — тихо, но отчетливо произнес Юй Чан, гневно сверкнув глазами в полумраке. — Говори все!
— Я не понимаю! Что за шутки? — хотел было возмущенно крикнуть Дай Юй, но слова застряли у него в горле. Он в ужасе покосился на задернутые занавесками окна машины и лихорадочно стал искать выход из создавшегося положения.
— Не понимаешь?! — холодно переспросил Юй Чан.
Заметив бегающий взгляд Дай Юя, он медленно сжал кулаки.
— Успокойся! Я сейчас не стану тебя убивать, только официально сообщаю: ты исключен из партии.
— Исключен? — захныкал Дай Юй. — За что? Ведь я с двадцать пятого года в партии, немало сделал… В чем я провинился?
Юй Чан откинулся на сиденье и бросил презрительный взгляд на Дай Юя.
— Ты еще отпираешься? Напрасно: партия все проверила и установила твои преступления… — Юй Чан достал из кармана бумагу. — Тебя арестовали в 1933 году, но потом выпустили. С тех пор ты и стал изменником: вновь пролез в партию и по указке врагов свершил целый ряд кровавых злодеяний… На, читай. Здесь все написано! Имей в виду, что ты не только исключаешься из партии: за все твои преступления китайский народ приговорил тебя к смерти.
— К смерти? — Дай Юя всего передернуло.
— Да, к смерти! — сурово произнес Юй Чан. — Но приговор пока не будет приведен в исполнение. Если ты сумеешь смыть позор, то будешь помилован. Если же нет, если осмелишься продолжать предавать товарищей — пеняй на себя! А сейчас можешь катиться на все четыре стороны!
Машина притормозила на широкой безлюдной дороге. Юй Чан огляделся по сторонам, открыл дверцу и вытолкнул Дай Юя. Шофер дал газ, и машина исчезла.