Глава двадцать восьмая
Наступили холода. На работу Дао-цзин устроиться не удалось. Инструктор из организации не приходил. Остро встал вопрос с питанием. В это тяжелое для нее время она вспомнила Цзян Хуа, который имел связи с товарищами из горкома и мог помочь ей.
Цзян Хуа жил за городскими воротами Сюаньу в маленькой гостинице. Дао-цзин давно уже с ним не виделась. Когда она подошла к дверям гостиницы, ее вдруг охватило сомнение: здесь ли он еще живет?
Дао-цзин замедлила шаг. Со стороны казалось, что она ищет номер дома. В сознании Дао-цзин лихорадочно пронеслось: «Наверно, нельзя идти туда, будь осторожна!» Дао-цзин посмотрела на потемневшие старые ворота гостиницы, на вывеску, зевнула и прошла мимо.
Вернувшись к себе, она написала Цзян Хуа письмо, в котором сообщила, что хочет встретиться с ним через два дня в три часа у «второй тетушки», что означало: в парке «Чжун-наньхай».
В условленное время Дао-цзин была на месте. Прошел час, а Цзян Хуа не появлялся. Она стала волноваться за него. Дао-цзин медленно пошла по пустынному берегу. Высокие громады дворцов дремали под толстым слоем пыли, и лишь на озере, подернутом тонкой коркой льда; переливались лучи солнца. Дул пронизывающий ветер, кружа опавшие листья. Прекрасный парк выглядел сиротливо и уныло. Дао-цзин устала от ходьбы и прислонилась к стволу огромного кипариса. Неожиданно перед ней вырос круглолицый красивый молодой человек.
— Линь, это ты? — приветливо спросил он.
— Сюн Нин?! — Дао-цзин протянула руку. — Не думала здесь с тобой встретиться!
— Я давно увидел тебя, но боялся, что ошибся. Линь, ты так похудела! Что случилось? — Он вновь взял выпущенную было руку Дао-цзин.
— Пустяки. Ты когда вышел из тюрьмы? Как родные?
Сюй Нин промолчал, усадил Дао-цзин на скамейку и пытливо посмотрел на свою собеседницу:
— Я давно расспрашивал про тебя, но все напрасно: никто не знал, где ты. Совсем не ожидал… Как говорится: «Порою в поисках истопчешь железные ботинки — и все зря, а иногда успех приходит безо всяких усилий». Подумать только, как судьба распорядилась людьми: кто погиб, кто сидит в тюрьме, а кто стал изменником либо соглашателем! Не знаю только, кто ушел в подполье. Как ты? Что делаешь? Больше в тюрьме не сидела?
— Хочу тебя спросить: почему ты задаешь мне так много вопросов? — рассмеялась Дао-цзин и высвободила свою руку. — Я вырвалась из тюрьмы в июле, просидела год. А тебя когда выпустили?
— Месяц тому назад. Эти два с половиной года оказались для меня хорошей школой.
Перед Дао-цзин сидел жизнерадостный, окрепший и уверенный в своих силах молодой человек.
Дао-цзин вкратце рассказала о своих делах и спросила, что Сюй Нин собирается делать дальше.
— Я? — улыбнулся Сюй Нин. — Поеду на север Шэньси. Говорят, туда пришла Красная Армия. Товарищ Мао Цзэ-дун тоже там. Линь, скажу откровенно, я тебя искал, чтобы вместе поехать.
Сердце Дао-цзин радостно дрогнуло. Сколько лет она мечтала принять участие в вооруженной борьбе!
— Почему ты предлагаешь мне ехать? Веришь мне? А уверен ли ты, что мои взгляды не переменились?
— Конечно, верю! Я знаю, что если и ты стала другой, то еще лучше!
— Ты когда едешь? Я пойду провожать.
— А ты? — разочарованно спросил Сюй Нин. — Почему не едешь? Я думал, что ты обязательно согласишься. Мне нельзя оставаться в Бэйпине: мать не дает шагу ступить. Линь, решайся. Это пойдет на пользу тебе, нашему общему делу.
Дао-цзин задумалась. В ней происходила напряженная борьба. Как давно она мечтала об этом! Она вспомнила обезьянье лицо Ван Чжуна, испуганную Чжан Лянь-жуй, попавшую в беду Ван Сяо-янь, трудности, когда приходится работать без руководителя.
— Ты колеблешься? — серьезно спросил Сюй Нин. — Но ведь там очень важный участок и, несомненно, нужны люди: Красная Армия пришла, чтобы бороться с японцами. Что тебе мешает поехать? Может быть, нужна помощь?
После недолгих колебаний Дао-цзин твердо сказала:
— Сюй Нин, извини. Я не могу ехать. У меня здесь много дел. Мы еще встретимся там.
Сюй Нин больше не стал задавать никаких вопросов. Он убедился, что за это время Дао-цзин тоже изменилась. Она по-прежнему была полна жизни и задора, однако решительность свидетельствовала о зрелости. Сюй Нин уже не мог читать ей прописные истины, а должен был разговаривать с нею, как с равным товарищем. Он не отрываясь смотрел на Дао-цзин. Какая сила держит его около этой женщины? Почему он так уговаривает ее? После долгого молчания он робко произнес: