Не заходя к Сяо-янь, она пошла прямо к Юй Юн-цзэ. Увидев ее, юноша встал и протянул ей руку, но она упала на стул, охватила голову руками и долго молча сидела без движения.
Юй Юн-цзэ, взволнованный, склонился к ней:
— Дао-цзин, что с тобой? Ты на меня рассердилась?
— Нет, не обращай внимания. Это скоро пройдет!
Юй Юн-цзэ не решился больше расспрашивать. Наконец она, как будто немного успокоившись, подняла голову и, взглянув на него, чуть заметно улыбнулась:
— Уже прошло!.. То, что произошло со мной сегодня, еще одно подтверждение… Китай приносится в жертву… Юн-цзэ, тебе знакома история о том, как Цзян Тай-гун продавал муку? Когда я была маленькой, бабушка Ван часто говорила: «Если человеку не повезет, с ним происходит то же самое, что и с Цзян Тай-гуном, который терял рыболовные крючки во время рыбной ловли и опрокидывал корзину с мукой, когда торговал ею. Я, я не знаю, удастся ли мне что-нибудь в жизни…
Дао-цзин изо всех сил сдерживалась, но на глазах ее невольно навертывались слезы. Переведя дыхание, она, по-детски склонив голову, добавила:
— Я все-таки не верю в судьбу. Все равно я добьюсь своего, добьюсь! Не верю, что никогда не смогу проложить собственную дорогу в жизни!..
И она рассказала Юй Юн-цзэ о том, что с ней произошло в этот день. Юноша внимательно слушал. С его лица сошло обычное ласковое выражение. Обойдя дважды вокруг стола, он серьезно посмотрел на нее и сказал:
— Дао-цзин, ты, пожалуйста, не сердись. Но наши отношения не позволяют мне больше молчать. Вот ты сейчас мечешься всюду в поисках работы. Это очень опасно. В нынешней обстановке даже мужчина, который старше и опытнее тебя, и то легко может сломать себе шею. Что же говорить о тебе! Ты, словно норовистый козленок, прыгаешь повсюду. А что это тебе дает? Мечты остаются мечтами, а жизнь сурова. Я лично уверен, что ты скоро растратишь на это все свои душевные силы.
Дао-цзин пристально смотрела в глаза Юй Юн-цзэ. Каким-то внутренним чутьем она вдруг ясно поняла, что он не является тем идеальным, выдающимся человеком, каким она видела его раньше. Что он говорит? Она взглянула на него отчужденно и ничего не сказала в ответ.
— Любимая! — помолчав мгновение, с жаром продолжал Юй Юн-цзэ, останавливаясь возле нее. — Дао-цзин, послушай меня, переезжай ко мне, будем жить вместе! Я уже десятый раз прошу тебя об этом… Представь себе, как мы будем с тобой счастливы! После занятий я буду возвращаться домой, а ты своими руками будешь готовить для меня обед… Я знаю, ты любишь литературу. Я буду помогать тебе. Ты пишешь стихи. Если хочешь, я буду их тебе править. Хотя денег у меня немного, но если жить экономнее, то на двоих хватит. Ты не хочешь уже готового реального счастья, тебе нравится борьба и суета. Но стоит ли метаться и жить чужими милостями?..
— Не говори так! — оборвала его Дао-цзин и закрыла руками лицо.
Через мгновение она опустила руки и сказала:
— Юн-цзэ, что с тобой? Ты словно стал другим человеком. Ты говоришь, я хочу жить чужими милостями? А жить вместе с тобой — это разве не жить чужими милостями?.. — Губы ее вздрагивали.
Юй Юн-цзэ взял ее за руку и испуганно пробормотал:
— Дао-цзин, дорогая, не говори так! Я люблю тебя и всегда, всегда буду любить. Ты моя жизнь… Я живу лишь для тебя!..
Дао-цзин снова улыбнулась. Слова Юй Юн-цзэ казались девушке чарующими.
Глава девятая
Несмотря на то, что Дао-цзин любила Юн-цзэ, она не спешила выходить за него замуж. Он несколько раз заговаривал с ней об этом, но добиться от нее положительного ответа до сих пор не мог. Это заставило его пойти на хитрость. Юй Юн-цзэ вдруг заболел. Он слег в постель и даже не пошел на занятия. Дао-цзин прибежала к нему взволнованная.
— Юн-цзэ, что с тобой? Чем ты болен? — Она пощупала его лоб — температуры не было, лишь на мрачном лице его было написано страдание.
— Дао-цзин, садись, — печально улыбнулся он, глядя на нее. — Не знаю почему, но у меня что-то очень тяжело на душе. У меня уже был сердечный припадок, и я чуть не умер. Несколько лет прошли хорошо, и вот вчера опять… Может быть, из-за того, что… — он закрыл глаза и замолчал.
— Из-за чего?
— Не стоит об этом говорить! — Он бессильно опустил голову на подушку и умолк.
— Нет стоит! — не выдержала Дао-цзин.
Она взяла Юй Юн-цзэ за плечи и, нахмурив брови, спросила: