Он совершил несколько быстрых движений с тем вторым небольшим объектом в его руке.
Затем, другой рукой вытащил из-за пояса мешочек и бросил его в огонь.
Элиза уже хотела продолжить наступление, как вдруг над её головой раздался шум пропеллера.
«Вот ты где! Я-то ждала, когда он уже появится.» - девушка готовилась отбить атаку этого конструкта. Она не смела недооценивать его силу, а потому временно отступила от Рихтера.
Журналист же, к её удивлению отпрыгнул в стену огня, причём его плащ не развеял языки пламени, но девушка заметила ещё одно кольцо с рубином, которое испустило по телу её противника волну розоватой энергии.
Конструкт появился под неожиданным углом, скрытый дымом от магической гранаты, что заставило девушку приложить больше усилий, для изменения траектории этого куска пропеллеров и лезвий.
Элиза заметила, что огонь стал слегка более красным, после того, как в него выкинули тот мешочек, но сейчас у неё не было времени, чтобы обдумать это.
Девушка активировала истинное зрение, чтобы найти Рихтера. Это было ошибкой. Она почувствовала, словно посмотрела на солнце, что стало в десять раз ярче. Огонь вокруг неё испускал столь яркий магический свет, что ослепил Элизу.
Именно этого и ждал журналист. Он выстрелил в неё.
Девушка не видела и не чувствовала откуда прилетит пуля. Но в тот же момент, как она ослепла, ей стало очевидно, что необходимо менять позицию как можно быстрее.
Таким образом, она телепортировалась на пару метров вбок и не зря. На месте где девушка стояла, появился могучий луч энергии.
Рихтер этого и ожидал. Он был уверен, что столь могущественная магия не может быть активирована несколько раз подряд. И он был прав.
Девушка открыла глаза, из которых сейчас текла кровь. Интуиция кричала ей, что Рихтер сейчас попросту убежит. Она не могла допустить этого. Из здания сейчас вело много выходов, но Элиза знала в какой побежит Рихтер…. потому что тому всё ещё нужно было забрать что-то важное на этой пивоварне.
А значит он не станет бежать к выходу.
Девушка использовала путь хаотичных колебаний и развеяла стену огня рядом с собой, после чего повторяя это действие побежала к проходу вглубь пивоварни. Краем глаза, она заметила Рихтера, что пробегал мимо огромного чана, который ещё не был подожжён. Вокруг всё ещё пылал пожар, было очевидно, что вскоре здание сгорит дотла. Поэтому, девушке нужно было поторопиться.
Внезапно, Рихтер ударил по огромному чану, у которого были подпилены деревянные ножки, и тот начал падать в сторону девушки. Та всё ещё была далеко. Но догадывалась, что журналист хотел создать ещё одну стену огня, чтобы задержать её.
Он успел скрыться в проходе, и Элиза уже хотела побежать за ним, после того как чан с грохотом разбился.
Битва с Рихтером - это череда удивлений. И сейчас, он определённо побил рекорд в глазах девушки. Чан разбился на осколки, что разлетелись во все стороны. Но не от падения. А от того, что его разорвал на части огромный голем, что сейчас был облит суслом для пива…..мгновенно загоревшись, он выглядел, как огненный элементаль. Сказать, что Элиза удивилось – ничего не сказать.
«Как же он меня достал! Ещё один голем, да сколько можно!» - девушка прокляла Рихтера уже бог знает сколько раз.
Глава 41. Битва пять на четыре.
Синее пламя горело всё тусклее и тусклее. Пламенный меч в руках Синда также стал короче, сейчас став в длину не больше метра.
Демон сражался с белой фигурой с коротким мечом, состоящей из дыма, в то время как Винсент спокойно отступал, периодически блокируя удары красной нити барьером.
Искусство сражения этой фигуры ничуть не уступало Синду, но тот всё равно постоянно развеивал её. Всё потому что в ключевые моменты обмена ударами он использовал различные трюки, предсказать которые, не мог даже Винсент.
Иногда его глаза загорались красным и заставляли фигуру замедлять свои движения, так как Король Ничего в такие моменты получал удар по своей душе, которая, впрочем, была чудовищно прочна и сильна.
Иногда, тот шёл на самоубийственные движения, принимая удары проекции, а затем уничтожая её вместе с собой, после чего развеивался в пепел и вновь собирался из ничего.
Иногда, вместо одной нити, Синд сплетал сеть из множества, что окружали фигуру и разрывали её на части.